— Да, — подтвердил я. — Открыто! Не таясь. Как и мы, когда разрабатываем всякое-разное.
Он покосился на своих, те молчат, сопят, оправдывая репутацию существ серьезных и глубокомысленных, что ничего с бухты-барахты не решают.
— Это надо подумать, — сказал наконец Атарк. — И обмозговать.
— Мозгуйте, — согласился я, — у вас мозги настоящие, тяжелые, добротные, такие и мыслят медленно и основательно. Не эльфы какие-то, которым все ха-ха, а то и вовсе хи-хи.
Атарк повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в упор тяжелым, как Великий Хребет, взглядом.
— Не хитри, — прорычал он мощно, — говори сразу, что хочешь? Не поверю, что вот так из-за доброты своей душевной, ха-ха, смотрите на него, красавца!
— Красавца, — подтвердил я с достоинством. — И как раз из-за бесконечной душевной доброты и ничего более!.. Я вот весь такой, я же гном в душе, разве не видно?.. А кое-где и снаружи. Потому и бьюсь, как рыба об лед, за гномство, за гномьи принципы и гномье виденье действительности, что единственно правильное и верное!.. Хотя, конечно…
Гномы слушали внимательно, стараясь ничего не упустить, Атарк же сразу ухватился за последние слова:
— Ага, вот и пошли это «хотя»! Ну-ну?
Я пожал плечами.
— Я отдаю вам Опаловую гору задаром, вы же свои, однако меня не поймут мои рыцари, я же все-таки их вождь, обязан и о них заботиться, защищать всякие там их интересы!.. Потому я придумал, как сделать так, чтобы и мои лорды увидели, какие вы замечательные, как помогаете в войне с преступным режимом узурпатора и захватчика, посмевшего и дерзнувшего, и тогда все скажут, что да, гномам нужно отдать эту гору, раз им нужнее.
Гномы молчали, сразу потускнев, Атарк сказал твердо:
— Извини, дорогой друг, но такое не по нам. Мы, гномы, хоть и недолюбливаем вас, но никогда не воевали против людей!
Я напомнил:
— Говорят, вы часто пакостите людям!
Он нахмурился.
— Пакостить — одно, воевать — другое. Да и пакость ли — еще надо разбираться. Когда гном сопрет кувшин молока, а взамен оставит кусочек золота — пакость ли? А если кого в болото заведет или в ловушку, то неча у нас в сараях шарить, все ломать, клады искать.
— Ладно-ладно, — сказал я нетерпеливо, — зато подумай про Опаловую гору.
Он вздохнул.
— Подумал. И все мы подумали. И решили. Хоть мы и жадные, как вы считаете, до всяких драгоценных камешков, но все равно… воевать с людьми не будем. Это наше древнее правило, мы его никогда не нарушали.
Сердце мое сжалось в комок, в животе болезненно дернулось.
— Атарк… подумай! Я знаю, драгоценности вам нужны не для красоты, вы умеете из них извлекать нечто… А там целая гора!.. На сто лет хватит рыться в ее недрах. А то и на тысячу!