– Спасибо, Свет! Спокойной ночи! – Не слушая визгливого голоса женщины, давно ставшей ему чужой, Сотников торопливо повесил трубку и удовлетворенно потер ладони: все устраивалось как нельзя лучше и притом – без каких-либо усилий с его стороны.
«Эгоист! – укоризненно буркнул внутренний голос. – Все бы тебе без усилий… Так и катишься по течению всю жизнь…»
Внутренний голос был как всегда прав. Прав на сто пятьдесят процентов, но сейчас Владислав не собирался спорить даже с ним.
Он торопливо прошел в свою комнату, переоделся в домашнее и вынул из ящика стола неоконченную рукопись. Следовало хотя бы для порядка перечитать последние абзацы – слишком давно он не прикасался к исписанным листам, но в данный момент ему было наплевать на сюжетную линию. Мужчина повертел в пальцах ручку (Бог с вами – никакой не отцовский «Паркер» – обычную «одноразовую» шариковую ручку китайского производства), на мгновение задумался и вывел с красной строки:
«Мансур распахнул глаза и слепо уставился в непроницаемую темноту…»
Звонок, громом раздавшийся в тишине, заставил его вздрогнуть всем телом…
– Какова причина смерти?
Александр далеко не в первый раз в своей жизни бывал во всякого рода мертвецких, но так и не смог привыкнуть к этому царству мертвых, транзитному пристанищу еще недавно теплых, дышащих, радующихся или страдающих, любящих и ненавидящих, на пути из мира живых в Вечность. И не было разницы: импровизированный ли это морг при полевом госпитале, где скорбные останки, лежа на неструганых досках, готовятся превратиться в безличный «груз 200», или солидное, оборудованное по последнему слову техники учреждение с кондиционированным и практически лишенным запаха смерти воздухом, сверкающими чистотой «разделочными» столами и аккуратным персоналом.
С одним из таких чистюль – достаточно молодым, но уже изрядно лысоватым человеком в очках с толстыми линзами – Маркелов сейчас беседовал над покрытым с головой белоснежной простыней телом.
– Извините, не знаю вашего звания…
– Майор, – мягко подсказал Александр.
– Извините, господин майор. – Патологоанатом нетерпеливо оглянулся на своего безмолвного «пациента», словно горя нетерпением приступить к своему неаппетитному занятию. Судя по чистоте простыни и безупречному блеску инструментов, разложенных на никелированном столике, напоминающем сервировочный, – покойника он еще не касался. – Но это можно прочесть в заключении о смерти, которое вы, естественно, проштудировали от доски до доски.
– И все-таки, – майор тоже покосился на чуть-чуть выглядывающую из-под белой ткани желтоватую безжизненную кисть с голубоватыми ногтями, – мне хотелось бы это услышать от вас. Ведь это вы делали вскрытие?