Я сидела у газовой плиты — за последние несколько часов погода стала заметно холоднее — и смотрела новости по нашему маленькому телевизору. В кухне Рикки готовил кофе. Я была спокойна и счастлива.
«Ожидается прекращение теплой погоды. Идет более холодная волна». Я услышала эту новость без особого страха. Ведь уже декабрь, и квартира теплая. Завтра куплю теплый пуловер для Рикки, проверю запас детской одежды, той, что купила сама, и той, что подарили. Малышке придется быть один-два месяца с нами в одной комнате. Потом мы сможем переехать в дом, а там обязательно будет детская с розовыми стенами и красивыми занавесками.
Резко зазвенел телефон, разбивая мои мечты.
Не Марион же так скоро. Нахмурившись, я встала. Но Рикки опередил меня. Я услышала, как он пересек гостиную: «Я отвечу!»
Возможно, это отец или Мхэр, или даже Шейла. Я подождала, пытаясь догадаться по тону Рикки: терпеливо-сдержанный, если Марион; послушно-обаятельный — и он мог быть обаятельным, — если это Шейла; по-настоящему теплый, если это отец или Мхэр.
Какое-то время он не говорил, слушал. Может, кто-то из колледжа, я снова вернулась на место. Затем я услышала его мягкое, быстрое:
— Oh mais non! Et quand? Tu as le mйdecin?[13]
Medicin! Врач! Кто? Рикки перешел на быстрый, легкий, летящий разговорный французский, который мне был непонятен. Что-то с бабушкой или дедушкой. Я подошла и встала с ним рядом. В памяти возникла живая картина пожилой пары: бабушка у плиты, дедушка в саду. Его рука ерошила волосы таким типичным для него жестом. Рикки взглянул на меня, и его рот принял изгиб успокаивающей полуулыбки, но в глазах ее не было.
Наконец, на словах: «Oui, je viens!»[14] — он повесил трубку.
— Это бабушка, — сказал Рикки. — Ее увезли в больницу и не знают, насколько все плохо. Мне придется ехать.
— Конечно, — кивнула я, подавляя небольшое, эгоистичное беспокойство: через несколько недель мне рожать. — Я помогу тебе собраться.
Я оставила Рикки звонить в аэропорт. Бедная бабушка, мне так хотелось показать ей малыша. Ради бога, ругала я себя, она — крепкая старушка, рано списывать ее со счетов! Открыв ящик, я начала вынимать оттуда носки.
Рикки уезжал на следующее утро в семь часов, чтобы поймать первый возможный рейс. Осталось последнее взволнованное:
— С тобой будет все в порядке? Вернусь, как можно скорее. Буду звонить, — он нежно обхватил гибкими ладонями мое лицо.
— Конечно, со мной будет все хорошо, — успокоила его я. — У меня куча дел.
Пока я говорила, в голове зрел план, думаю, рожденный из-за эгоистичного страха ожидания в одиночестве, когда остается слишком много времени для беспокойства. Было яркое, красивое утро, хотя стало намного холоднее. Закажу такси, поеду в коттедж, разберу вещи в сундуке и туалетном столике, чтобы все уже было готово к приезду Рикки. Потом позвоню Марион и попрошу ее встретить меня и привезти домой. Рикки поедет в аэропорт на машине. Все равно мне уже трудно было управлять ею.