Обычно демон и змей большую часть времени проводили вдвоем в парке или вообще за пределами "территории Хуана". Чем они питаются и когда, Влад не знал и предпочитал не задумываться. Потратив немало минут на общение с инопланетными гостями, он почти подружился с ними, а знание особенностей меню драконов могло бы пошатнуть эту хрупкую, только-только зарождающуюся, симпатию…
По причине громоздкости своего тела Тарр был лишен возможности попасть в дом, поэтому разговор проходил в парке. Устроились на белой мраморной скамье, напротив окон особняка, причем люди предпочли сидеть, а чешуйчатый монстр расположился на промерзшей земле.
Говорил преимущественно Хуан, и тон его остался спокойным, даже суховатым. Эмоции выдавал только взгляд: черные глаза пылали страстью и тревогой.
Владу чудилось, что колдун смотрит на него с восхищением и в то же время осуждающе. Но если он против этой затеи, зачем помогает? Почему не отговорил свою несносную возлюбленную? Быть может, и он не в силах совладать с ее неуемным нравом?
— Ну, как, согласны? — завершив свою речь, осведомился Хуан, вглядываясь в Тарра.
Монстр оскалил жемчужные клыки:
— Согласен, Хуан. Но при одном условии.
— Каком же? — резко спросил маг. Взгляд человека пересекся со взглядом змея.
— Ты уничтожишь этого негодяя! — выдохнул Тарр.
— Хозяина? — лаконично уточнил колдун.
Дракон кивнул своей могучей головой.
Выражение лица Хуана неуловимо изменилось. Если раньше оно было холодновато-отстраненным, то теперь черты отражали внутренне напряжение и, пожалуй, страх. Влад удивленно покосился на Костю, друг выглядел столь же озадаченным.
Хуан молчал около минуты, и испуг в его глазах сменился решимостью. Выпрямившись (хотя осанка мага и без того была безупречной), он твердо произнес:
— Хорошо.
Больше к этой теме не возвращались.
И вот теперь Костя сердито смотрел на бывшего сокурсника.
— Послушай, хочешь — откажись от участия в этом мероприятии! — не выдержав, вспылил Влад. — Иди к Хуану и скажи ему все, что думаешь!
— Что теперь-то говорить? — проворчал Костя, но спорить перестал.
Ххх
Дел было столько, что времени на тревогу почти не оставалось. Только ночью, уже лежа в кровати, Влад терял контроль над своими чувствами, и слепой страх, при свете дня подавляемый тяжестью забот, прорывался сквозь хрупкую скорлупку самообладания. Перед мысленным взором вставал образ Николя: страж скалился в довольной улыбке, зеленые глаза светились предвкушением жестокой забавы, а на щеке отчетливо выделялся косой шрам. "Что, дружок? — со смешком говорил палач, поигрывая своей плеткой. — Полагал, сбежишь? Напрасно!"