И пришли к выводам, в общем-то, верным: надо увлечь человека самим процессом труда, так, чтобы именно в ходе этого процесса человек получал моральное удовольствие от него и испытывал гордость за то, что он участвует в этом процессе как умелый и деятельный его работник.
В условиях капитализма подобный способ повышения эффективности труда имел, конечно, ограниченные возможности, но даже капиталисты воспользовались опытом Советского Союза и стали разрабатывать методы морального поощрения трудящихся. Это было — если иметь в виду привычные доселе нормы — чем-то для капитала совершенно новым. Было осознано, что к рабочим тоже надо относиться как к людям, что у них тоже может быть чувство самоуважения и достоинство. Это был один из впечатляющих результатов русского Октября во внешнем мире. Но так же, как чёрного кобеля не отмоешь добела, так и сделать труд делом чести, доблести и славы капитализму было не под силу.
Это могла сделать лишь Страна Добра — СССР. Ведь её главным успехом был новый человек. В 1924 году русский металлург Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, имея в виду начало послереволюционного строительства новой России, писал:
«Процесс длительный, мучительный, но необходимый. От благополучного его разрешения зависит, останется ли Россия самодержавным государством или сделается, к восторгу наших „друзей“, колонией и цветной расой, навозом для процветания культурных народов…»
Сегодня надо говорить, увы, о необходимости длительного и мучительного процесса отрезвления народов СССР от ельциноидного похмелья. От его благополучного разрешения зависит, возродится ли Россия как единое Союзное советское государство, или она сделается, к восторгу и облегчению всех её «друзей», окончательной колонией Запада и станет навозом для процветания «культурного» «золотого миллиарда».
Что же до Грум-Гржимайло, то он даже в 1924 году — когда ещё ничего толком не начиналось — не только понимал необходимость социалистического преобразования России, но и видел его будущий успех.
Он писал:
«Железный закон необходимости заставляет нас учиться работать, и мы выучимся работать. А выучимся работать — тогда будем и богаты, и культурны. Тогда мы благословим революцию и забудем всё то горе, которое она принесла нам с собой. Я всегда боялся, <…> что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых. Как ни горько нам приходится, я вполне уверен в том, что переживаемые нами бедствия сделают нас великим и смелым, культурным народом-тружеником».