— Так точно, ваше превосходительство!
— Не шуми, ребенка разбудишь! И сиди, не дергайся, словно уж на вилах. Фамилия?
— Медведев, полковник Медведев.
— А, тот самый, что их станцию уничтожил? Наслышан.
И обратился ко второму офицеру:
— Вот видишь, Михайла Илларионович, герой!
Затем вновь обернулся к Алексею:
— Дочка твоя?
— Моя.
— Наверное, мама у нее красивая.
Лицо Имы во сне стало совсем беззащитным, и парень ласково провел по голове девочки ладонью.
— Не знаю, ваше превосходительство. Не видел.
— Как так?! — удивился Кутузов, невольно повысив голос.
От его громкого восклицания девочка проснулась и широко распахнула свои фиолетовые, еще недоумевающие ото сна глаза. Тут качнулся назад и Суворов:
— Она — сюзитка?!
Парень осторожно посадил девочку, потом выпрямился во весь рост, нависая над обоими полководцами грозной глыбой.
— Она — МОЯ дочь. Пусть и приемная. Но — ДОЧЬ!
Александр Васильевич внимательно посмотрел в глаза парню, потом — на притихшую испуганно Иму, и уже нормальным голосом, не шепча, сказал, обращаясь к Кутузову:
— А что, Михайла Илларионович, государь Петр Первый тоже арапчонка усыновил… Потом из его деток Пушкин вышел.
Тот ответствовал:
— После взятия Парижа казацкий офицер Семен Петров Бельчиков девочку-сироту на улице подобрал и в Россию увез. Так что ничего зазорного в том, что наш офицер сюзитку удочерил — не вижу. Вы, Александр Васильевич, прикажите, чтобы парня сего поскорей оформили. Мы с ним познакомились, вижу — истинный офицер армии русской есть. Нечего ребенка мучить. Пусть ведет дочь в дом и отдохнет. На обустройство ему дня три тоже дайте.
— Так и сделаем, Михайла Илларионович…
Потом было долгое лечение Имы. От пережитого за дни до встречи с новым отцом ослабленный организм девочки не выдержал, и малышка свалилась в лихорадке. Медведев поднял на ноги всех, кого смог найти, и вскоре в его небольшом домике вновь раздался счастливый смех малышки. Он очень волновался, как дочь воспримет все, когда поймет, что у нее уже никого нет, но, против ожидания, все прошло гладко. Има отошла от пережитого и уже не просыпалась по ночам с криком ужаса. Она быстро привыкла к парню, к земным манерам. Легко учила русский язык. Словом, очень скоро Алексей обнаружил, что ребенок наполнил его жизнь новым смыслом…
Майа долго стояла возле фамильного древа, на котором под слабым ветерком печально позвякивали, сталкиваясь, погребальные кольца. Нашлась добрая душа, которая похоронила убитых, что было видно по цвету лоскутов…
— Боги! Госпожа баронесса?!
Девушка обернулась — рядом стояла ее бывшая нянька, уже совсем дряхлая.