Стоял двадцатиградусный мороз. Обычно выйти на улицу даже при минус пяти — для меня проблема: я не ношу зимней одежды, не люблю громоздкие вещи… Вот и сейчас я была в осенней куртке и замшевых сапогах, без шарфа, в легком платке. Но почему-то не ощутила холода — ни во время быстрой ходьбы по обледеневшим улицам, ни тогда, когда вошла за ограду и стала медленно пробираться среди сугробов.
Озаренная вечерним огнем, вокруг расстелилась волнистая белая равнина, и черные кресты едва виднелись над поверхностью застывшего снежного моря. Но я без труда нашла место, где бывала не раз…
«Где ты, там и я»… В тот день я посмела прийти сюда и сказать эти слова, потому что накануне — в минуту отчаяния, не находя просвета среди тьмы, охватившей меня — увидела знак. Это были первые строки на странице книги, случайно попавшей мне в руки, раскрытой наугад: «…встречал ее водой и огнем». И тогда я поняла, что мне делать…
Как тихо. Никто не придет, сюда не приходят уже давно.
«Всегда слушай тишину…»
Я вскинула голову, и закатный луч лег на мое лицо. Я сняла платок, распустила волосы, как ты любил. Зажгла свечу и налила в стакан вина.
За тебя.
Ты стал для меня всем, чего у меня прежде никогда не было. Любимым мужчиной, истинным другом, братом по духу… И с тех пор, как я начала оглядываться на тебя при каждом поступке, зная, что ты видишь меня, и думать — а что сказал бы об этом ты? — жизнь моя изменилась бесповоротно. Ведь теперь я смотрю на мир глазами той, которая должна быть достойна тебя…
Ты стал моей опорой и покровителем. Ты сам знаешь, я и раньше не боялась многих опасностей, которые страшат других. Но с тех пор, как в моей жизни появился ты, я не боюсь ничего, потому что знаю — пока я под твоей защитой, никакое зло не посмеет меня коснуться. А главное, оно бессильно передо мной. Ни человек, ни судьба не способны сделать со мной ничего, ведь мне не страшна и сама смерть: для меня она — та, кто соединит нас с тобою.
Я так благодарна тебе за все: за то, что ты когда-то жил на земле, за то, что ты незримо присутствуешь рядом со мной, за то, что мне можно любить и вспоминать тебя. Этого для меня так много, что я никогда не стала бы злоупотреблять твоим заступничеством и обращаться к тебе еще с какими-то просьбами. И все же я осмеливаюсь попросить тебя только об одном: если можешь, сделай что-нибудь, чтобы те силы, в чьей власти теперь находишься ты, поскорее призвали меня к себе…
«От всего что-нибудь посвящали богам, более стремясь выказать свою благодарность, нежели полагая, будто боги в том нуждаются…» Я положила на снег цветы. Желтые нарциссы, — считается, что могущественный Орк любит их, такая жертва ему угодна. Сделав еще глоток вина, остальное я выплеснула по кругу на землю. И уколола острой иглой безымянный палец левой руки — откуда идет вена к сердцу. Боли не почувствовала, только увидела, как на снег, розовый от вина, падают густые красные капли.