— Давай я начну тебя рисовать
— О, это было бы здорово!
— Синклер! Холст и угли! Немедленно! А ты садись вон там, где хорошее освещение
Табризия несколько минут сидела тихо, подыскивая тему для разговора. Наконец она спросила:
— А где вы жили, пока не вышли замуж?
— Тише, молчи, сиди тихо — резко прервала ее Энн, но через несколько минут сама стала рассказывать — Моя девичья фамилия — Огилви. Я жила севернее, в Карделле. Наша земля располагалась параллельно земле Гордонов, и я всегда была в хороших отношениях с соседями. Но отец мой ужасно ненавидел Джона Гордона. Он клялся, что Гордон украл его земли Его, Огилви из Карделла! Началась жуткая вражда. Ты разве не слышала? Мой отец призвал на помощь Париса Кокберна Тот был рад схватиться с Гордонами. Отец считал, Парис — это бог. И выдал меня за него замуж, не спрашивая о моих чувствах. А я любила Джона Гордона. Он к тому времени овдовел и искал жену. Но, разумеется, я даже не осмелилась произнести его имя! Отец, конечно, не виноват, что Кокберн оказался сущим дьяволом. А Джон Гордон снова женился, и сейчас все это уже не важно. Правда ведь?
Табризия сидела тихо, давая Энн выговориться Ей вдруг стало жаль молодую женщину. Ее жизнь в замке Кокбернов состояла из нескончаемой череды одиноких дней Может, она, Тэбби, могла бы что-то сделать, перекинуть мостик через пропасть, отделявшую молодую женщину от остальных? Она вспомнила, как радушно приняли ее, каким теплом окружили, и ощутила странную вину почему же они не так относятся к Энн? Тэбби осторожно спросила:
— А не хотите ли вы поужинать вместе со всеми? Слуги отнесут вас вниз, а я стану вашей союзницей, если Кокберны встретят нелюбезно
Энн молчала, но Табризия поняла: она обдумывает ее предложение. Табризия оглядела комнату, набитую дорогими вещами. Может, Парис и не скажет доброго слова о жене, но содержит он ее в роскоши. Девушка посмотрела на миссис Синклер. Именно эта особа расспрашивала о ней миссис Холл. Почему-то она не понравилась Тэбби с первого взгляда.
Энн показала наброски углем. Сделано было здорово. Тэбби получилась, как живая, и она искренне похвалила работу Энн.
— Когда закончу, увидишь в цвете, — пообещала та, отнесясь к похвале, как к должному. — Но я устала, — неожиданно добавила она, — приходи через несколько дней.
Первая, кого увидела Табризия, спустившись, была Александрия.
— Я предложила Энн как-нибудь поужинать с нами, — призналась она.
— Это все равно что кошку усадить вместе с голубями. Знаешь, оставь это, если не хочешь разозлить Париса. Он сейчас на корабле, давай залезем на скалы, пока отлив?