Тэбби радостно согласилась. Она удивилась, как здорово ступать по сыпучему песку. Никогда в жизни не была она раньше на берегу моря. Девушки с интересом наблюдали за семейством выдр, которые резвились в воде. Огромный самец разлегся на спине, на брюхо положил камень, разбивал о него ракушки и ел содержимое. Отступавшие волны оставляли лужицы, коралловые пески смешались с сухими водорослями, медузами и миллионами ракушек Табризии нравился йодистый запах, исходивший от всего, что выбрасывало море на берег. Она дышала глубоко, с наслаждением, полной грудью и никак не могла надышаться. Солнце клонилось к закату, песок был теплый, девушки нежились на нем и болтали.
— Мне очень жаль, что тебе не удалось сбежать на ярмарке На твоем месте я бы попробовала удрать другим способом.
— Парис обещал отпустить меня, а потом передумал и не стал ничего слушать Я никак не могу его убедить!
— А ты и не сможешь, Тэб. С мужчинами надо хитрить. Окажись я в плену, я бы превратилась в такого дьявола, от которого они сами были бы рады избавиться Знаешь, тебе надо придумать нечто ужасное. И сделать. Ну, что-нибудь совершенно отвратительное
— Ну, например, что? — спросила Табризия
— Дай подумать Ну, допустим, ты решила лучше покончить с собой, чем жить в плену.
— Но Парис должен искренне поверить в это, чтобы отпустить меня. Если я стану угрожать, он только посмеется надо мной, — пожала плечами Табризия
— Но мне он поверит, я могу подтвердить! Кончай вести себя, как пай-девочка, превратись в черта в юбке!
— А как же мне покончить с собой?
— Пригрози спрыгнуть с башни. Он до смерти испугается, особенно после случая с нашим отцом
Табризия снова пожала плечами
— Я боюсь высоты и ни за что не подойду к краю
— Ну, что бы еще придумать, такое же драматичное?
— Может, утопиться? — спросила Тэбби, поднимаясь и зарываясь пальцами в песок
— Знаешь, эффектно! Я побегу к нему и скажу: Табризия не может больше выносить своего плена, она говорит, что для нее выкуп — это бесчестье. Скорей, скорей, она уже пошла топиться! Мы с ним помчимся на вершину скалы, Парис увидит — ты внизу, сбрасываешь одежду и голая, с несчастным видом, падаешь в воду. Он пулей бросится спасать тебя, поймет, в каком ты жутком состоянии, в каком отчаянии, и скорее отпустит, чем позволит тебе наложить на себя руки.
— Голая? — как эхо повторила Табризия.
— Конечно! Кто это пойдет топиться в платье? Надо сделать все по правде. Иначе какой смысл? Ты можешь набросить на себя накидку или что-то вроде этого, когда он кинется к тебе. Давай завтра, пока не начнется прилив.