. В «Заканом Всаднике» традиционная карикатура на канцлера Лёке. Он стоит на портовых стенах Воденбурга и, заплаканный, махает на прощание кораблям под флагами с Четырьмя Мечами. И вправду, новые порядки в Александрийской Африке вызвали отток приличной части южных эмигрантов из Неургии, а вместе с тем — существенное падение рентабельности части торговли, которая до сих пор, традиционно проходила через воденбургский порт. Следующая статья сводилась к резюме: ИОАНН ЧЕРНОБОРОДЫЙ ПОДПИСЫВАЕТ СИЦИЛИЙСКИЙ ТРАКТАТ! НОВАЯ ОСЬ: РИМ — МАКЕДОНИЯ — ПЕРГАМОН. Альпийские Пошлины были отменены; этой зимой пергамент еще сильнее упадет в цене.
Катлакк-малакк-талакк, катлакк-талакк, кони шли ровным ритмом, холодная ночь провоцировала воспоминания о ночах теплых. В Хердоне будет открыто посольство Луны, но в Пергамоне уже поселилась эйдолос Госпожи: Лакатойя, Вечерняя Дева. На земле Мария Гесомата, под антосом Короля Бурь, по соседству с гарнизонами трех Колонн Хоррора на содержании Лабиринта, там впервые она может объявить себя собой, то есть, дочерью собственной матери, там она может открыться перед миром. Кратистосом Четвертого Пергамона стал Юлий Кадеций, ему, в силу секретного договора с Кратистоубийцей, достался керос страны Селевкидов, от Кафторского Моря до источников Тигра и Евфрата. Оронея легла на развалинах Твердыни, на проклятой Равнине Крови — антос Короля Бурь оздоровит ее. Пощадили лишь Холм Афины, Библиотеку и Хрустальный Флореум — земля Воздуха и Огня осела на другом берегу Кайкусса. Пан Бербелек вспоминал ту жаркую ночь, когда посетил эстле Шулиму Амитасе в ее новой резиденции. Отовсюду съехались почитатели и агенты старинного культа, во Флореум уже не мог попасть никто, кто не получил разрешения от всех очередных охранников, и в этот город руин люди проникали словно в лабиринт. Даже Кратистоубийца обязан был предварительно высылать герольда; подтверждение поступило только на закате. Пана Бербелека провела очень молодая хельтийка в ожерелье из лабрисов. Вместо спиральной песчаной тропы, они шли прямиком через десятки солнечных лугов, из света в свет; Шулима явно уже начала манипулировать архитектурой Флореума. По лугам бегали дети различнейших морф, малышня и подростки, пан Бербелек видел и кормилиц с младенцами. — Откуда они родом? — спросил он у хельтийки. — Со всех сторон кероса, — ответила та, — из-под Формы каждого из кратистосов. — Они вышли на африканский луг. Из-за акациевой рощи вытекал серебристый ручей, среди деревьев играли обезьянки, в траве саванны мелькали спины желтых тапалоп, к ним лениво приглядывались вытянувшиеся под ветвями гепарды. С другого берега ручья, из бездонной синевы, медленно выливались клубы жирного света, текло молоко ослепительного сияния. Сначала оттуда вылетела пара цветастых птиц, хельтийка опустилась на колени, птицы очертили круг над паном Бербелеком, он поднял голову — но не заметил, когда из мглы Огня вышла Лакатойя. — Эстлос. — Эстле. Улыбаться они начали с первого же взгляда, только ему не понравилась легкость, банальность ее улыбки. Вместо того, чтобы поцеловать запястье Шулимы, он охватил ее в поясе, притянул к себе, жадно, хищно поцеловал. Она не сопротивлялась, но когда потом он отодвинул девушку на длину руки, встретил тот же самый холодный, яшмовый взгляд эстле Амитасе, который надеялся никогда не видеть после фатальной джурджи. Форма ситуации становилась болезненно очевидной. Бербелек отступил на шаг. Шулима присела в траву, завернув льняную юбку. Указала ему место рядом. Он не отреагировал. Выглаживая складки сорочки, осматривал ярко освещенный луг (бабочки порхали над его головой, описывая регулярные круги). — Перестраиваешь Флореум? — Он и так требует ремонта. — Дай-ка угадаю: Король Бурь. — Ну да, он частенько наносит мне визиты. — Так. Естественно. Извечный союзник Лабиринта. — На моих устах ты не найдешь ни следа лжи. Разве я когда-либо говорила, будто бы люблю тебя? Я дочь Лунной Ведьмы, Иллеи Жестокой, какой же морфы ты от меня ожидал? — Пан Берблек мог лишь щурить глаза. Боги, она все так же была красивой, даже еще красивее, в миллионе отражений, в этом самом белом сиянии.