Я не был очень хорошо знаком с Марией, чтобы ответить, была ли хоть треть из сказанного правдой, или если это было так, спросить, откуда он все это узнал. Мои познания турецкого языка остановили меня на: «Я искал…»
К счастью, Хусаин понял мое затруднительное положение и поспешил на помощь.
— В действительности, — сказал он, — мы были на том же корабле, на котором везли эту женщину, и…
— Хвала Аллаху! Что за совпадение! — всплеснул руками торговец.
— …и мы хотели бы узнать про другую женщину — помоложе этой — с золотыми волосами. Мы интересуемся ею.
Молодой мужчина сжал губы и задумчиво покачал головой, Затем он сказал «звените» и исчез в магазине. Через мгновение он вернулся в сопровождении грязного низенького купца, которого я уже видел на причале. Молодой человек наклонился к нему и начал что-то живо говорить ему на ухо.
— Меня зовут Кемаль Абу Иса, — представился низенький купец, — а это мой сын. Добро пожаловать к нам.
Хусаин тоже поприветствовал их и представился, делая ударение на том, как нам приятно находиться в их магазине.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал торговец. — Мой сын принесет вам сладости и кальян.
Эта гнетущая вежливость продолжалась для меня, наверное, целый век. Торговец поглаживал свой грязный подбородок, Хусаин мужественно пробовал предложенные сладости и рассыпался в таких любезностях, о существовании которых я даже не подозревал. Я же занимался тем, что нервно дергал ногами под низким столиком.
Наконец купец перешел к интересующей нас теме.
— Мой сын сказал мне, что вы заинтересованы в покупке одной прекрасной молодой рабыни, которую я недавно приобрел. Эта рабыня предназначена для вас или вы просто чьи-то агенты?
— Мы не агенты, — сказал Хусаин.
— Простите меня за мою откровенность, — ответил старый купец на это, — но это дело, не так ли? Человек зарабатывает на жизнь таким образом, с помощью Аллаха, конечно. Так что скажите, сколько вы готовы заплатить?
Хусаин медлил в нерешительности, но я выпалил:
— У меня есть двести грашей.
— Двести грашей, — повторил купец. — Еще раз простите мою откровенность. Но за такой подарок, как белокурая девушка, — подарок, который, может, Аллах не пошлет мне и в тысячу лет, — я ожидал получить триста или даже больше. Нет, не пытайтесь торговаться со мной, мои друзья. Я откровенно с вами говорю. Если бы я хотел торговаться с вами, то назначил бы цену вдвое больше. Я не хочу вас обидеть, но такой подарок — бриллиант — не для простых торговцев, как вы и я. В действительности я запрашиваю четверть вашей суммы с любого клиента, который хочет просто посмотреть на нее.