— Мне придется всего лишь изменить тактику.
— Я серьезно. Ты закончил. Незачем тебе прыгать с обрыва.
— А зачем ещё нужны обрывы? И потом, мне это важно не меньше, чем тебе.
— Как такое может быть? Не говори ерунды.
— Разве ты не помнишь, как мы росли вместе? — спросил Пит.
— Это произошло так быстро, что и забывать-то особо нечего.
— Неужели мы прошли этот путь зазря?
— Мне бы не хотелось так думать.
— Мы пришли оттуда сюда не для того, чтобы позволить всем этим сукиным детям править бал.
— Но они обычно добиваются своего, — сказал Тим.
— Да. По большей части. Но время от времени им приходится видеть, как один из них получает по заслугам, вот они и останавливаются, чтобы задуматься: а вдруг Бог всё-таки есть?
— Я это где-то слышал.
— Ты сам это где-то сказал.
— Что ж, я не собираюсь спорить с самим собой. Ладно, мы должны отдохнуть.
— Может, завтра ты скажешь мне, в чем, собственно, дело.
— Может, — ответил Тим и оборвал связь.
Линда вновь вытянулась на кровати: голова на подушке, глаза закрыты, руки сложены на животе.
— Поэзия, — произнесла она.
— Какая поэзия? — переспросил Тим. Она не ответила, и он продолжил: — То, что случилось, то, что заставило тебя написать эти терзающие душу книги...
— Книги, полные терзающей душу печали.
— То, что случилось... не вдаваясь в подробности... ты абсолютно уверена, что та история не стала причиной того, что происходит сейчас?
— Абсолютно. Я рассмотрела дюжину вариантов.
— Может, остался один не рассмотренный, тринадцатый?
Он достал из ее сумочки пистолет и положил на тумбочку между кроватями, где мог легко до него дотянуться.
— Нам предстоит умереть здесь? — спросила она, не открывая глаз.
— Мы постараемся этого избежать, — ответил Тим.
Номер на третьем этаже отеля все более напоминал Тиму каньон, заканчивающийся тупиком. Устье у него было только одно, и если плохиши занимали его, выйти из каньона ты мог только по их трупам.
Среднестатистический наемный убийца. Если бы такой существовал, он бы не стал и пробовать настичь свою цель в отеле. Попытался бы уложить на улице, имея в своем распоряжении несколько путей отхода.
Вспоминая ненасытный голод этих черных бездонных колодцев по центру глаз киллера, Тим все более утверждался в мысли, что в этом парне не было ничего среднестатистического. Никаких пределов для Кравета не существовало. Он мог сотворить все, что угодно.
По-прежнему сидя на кровати, Тим смотрел на Линду, лежащую с закрытыми глазами. Ему нравилось смотреть на нее, особенно в тот момент, когда она своим взглядом не вскрывала его, как скальпелем.