Смоуки перестал кричать, но продолжал сидеть за креслом. Лейк решила попробовать закутать его в одеяло, чтобы успокоить и взять на руки.
Взяв с ручки дивана легкое покрывало, она встала на одно колено и попыталась приласкать его, заговорить с ним. Смоуки издал тихий скорбный звук, словно был готов контактировать с ней. Но когда она сунула руку под кресло, он цапнул ее лапой, оставив три царапины.
— Черт, — пробормотала Лейк.
Она встала и обеими руками подняла кресло, пытаясь заставить кота покинуть его убежище. Он снова метнулся по гостиной, но она набросила на него покрывало. Пойманный в ловушку кот отчаянно извивался под ним. Она подняла его и упала на диван, как можно крепче прижимая его к груди.
— Ну-ну, малыш, — шептала она, стаскивая покрывало с его головы. Он вертелся у нее в руках, пытаясь высвободиться, но постепенно начал расслабляться, словно просто ослаб.
Лейк держала его так по меньшей мере минут десять, что-то тихо нашептывая. А сама тем временем пыталась услышать, что происходит за дверью дома. Если до нее донесется звук шагов, то выбора не будет: придется позвонить в полицию.
Когда Смоуки наконец, похоже, успокоился, она отнесла его на кухню и засунула в переноску. Ей казалось, он там лучше заснет и при этом она сможет наблюдать за ним.
Лейк понимала, что сама не заснет, особенно в комнате наверху. Лучше остаться на диванчике, тогда она скорее заметит, если кто-то заберется в дом. Лейк пошла наверх, взяла подушку, одеяло и будильник. Поблизости была ветеринарная клиника, которая открывалась очень рано, и утром она первым делом отвезет туда Смоуки — удостовериться, что ему не нанесли повреждений.
Следующие несколько часов Лейк лежала на диванчике, включив одну лампу, а рядом, на полу, стояла переноска со Смоуки. Лейк все вспоминала, как искала кота по дворам. Следили ли за ней подростки, которые вытворили это, и действительно ли они так изувечили его? Могли ли они напасть и на нее?
На заре, как только солнечные лучи проникли через щели между шторами, ей наконец удалось заснуть, хотя это был беспокойный, поверхностный сон и она совсем не отдохнула. Часа через полтора Смоуки разбудил ее. По крайней мере он теперь мяукал, а не кричал. С трудом поднявшись, Лейк выпустила кота, чтобы он поел и сделал свои дела. Она заблокировала отверстие в двери корзиной для бумаг — хотя трудно было представить, что он захочет выйти на улицу. В семь она посадила Смоуки в переноску и поставила ее рядом с собой на переднее сиденье машины.
На стоянке перед клиникой был всего один автомобиль, и она не удивилась, увидев, что в коридорах пусто. Лишь на краешке стола в приемном отделении сидел мужчина и пил кофе с пончиками. Когда она вошла, он оторвался от журнала, который читал, и кивнул ей. Ему было не больше тридцати, и у него было приятное, хоть и слегка одутловатое лицо.