— Дуреха ты, Светка. — Наталья села рядом и залилась горючими слезами…
* * *
Под сводами древнего полуразрушенного храма густым облаком висел серый дым сгоревшего опиума.
Опиум был самопальный, выпаренный в кустарных условиях, отчего вышел отвратительного качества. Наркотик, насыщенный канцерогенными веществами, терзал мозг кошмарными галлюцинациями.
Кун по прозвищу Змей едва смог раскрыть глаза и мутным взглядом окинуть помещение. Лепнина со стен храма давно была отбита, и теперь наружу щерились прямоугольники кирпичной кладки, местами с отметинами пулевых попаданий.
Змей протер кулаками узкие глаза, которые склеились от сочившегося уже не один год из слезных желез гноя. Впрочем, к этим маленьким неприятностям он уже давно привык, они его доставали только в первые моменты пробуждения. Совсем другое дело кошмары, терзавшие его во время тяжелого сна. Раньше с ними можно было бороться при помощи опиума, но теперь вытяжка из мака только усиливала страдания.
После таких пробуждений Змей некоторое время находился в прострации, тогда на память приходили беззаботные годы детства из того довоенного времени.
Оно закончилось во второй половине апреля семьдесят пятого года, когда отряды красных кхмеров под командованием главнокомандующего Пол Пота вошли в столицу Камбоджи Пномпень. Через несколько дней главнокомандующий объявил, что их страна теперь называется Кампучия и у нее свой, индивидуальный путь развития. Сразу после этого была объявлена эвакуация из городов страны, вне закона оказались деньги, промышленность, медицина, образование. Соответственно, под запрет попали литература, радио, телевизор, телефон. Все это было названо извращениями феодализма и буржуазии, а потому подлежало уничтожению.
Кун тогда был десятилетним мальчишкой, его отец преподавал математику в миссионерской школе, а мать была воспитательницей в младших классах. Их всех забрали в один день. Пришла многоголосая разношерстная толпа, обвешанная оружием, родителей отправили в лагерь врагов революции, где содержались чиновники, офицеры королевской армии, учителя, банкиры и священники. Куна определили в лагерь для перевоспитуемых.
Территория за колючей проволокой представляла собой огромный четырехугольник с десятком навесов, под которыми вповалку спали несколько сотен воспитанников, и большого плаца, на котором каждый день собранным там подросткам объясняли политику нового руководства страны и будущие перспективы для подрастающего поколения.
Смышленого мальчика Куна вскоре заметили и через пару месяцев перевели в другой лагерь.