«Сила через радость? А это-то тут при чем? Они что, культмассовый досуг нам организовать ре-шили?»
Тут «гражданский» открыл рот и громко (и откуда такая сила голоса в этом недомерке?) начал переводить:
– Мы, германцы очень не любим леность и безделие! И вас, счастливо освобожденных от пут жидобольшевизма, мы научим ценить не только работу, но и досуг! В Великом рейхе уже давно действует принцип «Сила через радость»! Поэтому с сегодняшнего дня все не занятые на работах будут принимать участие в физкультурно-оздоровительной программе!
От услышанного я обалдел, мои соседи, если судить по лицам, – тоже. Переводчик между тем продолжал:
– Для развития силы духа, выносливости и улучшения питания заключенных с сегодняшнего дня мы начинаем спортивный турнир!
Толпа зашумела – все обсуждали странное заявление.
– Но для повышения эффективности мы сов-местим спорт и обучение! Турнир будет подобен соревнованиям Великого Рима! – еще немного, и переводчик станет похож на какого-нибудь телеза-зывалу.
«Готов поспорить – гладиаторские бои будут!» – решил я про себя, но спорить, естественно, ни с кем не стал.
– Итак! – продолжал надрываться «гражданский», – первым соревнованием будут гонки колесниц!
Челюсть моя устремилась вниз, а кулаки самопроизвольно сжались до хруста.
Фельдфебель между тем двинулся вдоль строя, показывая дубинкой то на одного, то на другого заключенного.
– Всем выбранным – выйти из строя! – заорал переводчик.
«Похоже, что кто-то из охраны учителем истории в школе работал, – возникла в голове не совсем уместная в данной ситуации мысль. – Или киношек исторических кто-то из них пересмотрел… Что там у нас известное было? «Бен Гур» или еще какая фигня?»
Отобранных пленных под конвоем двух немцев и четырех «добровольных помощников» повели к воротам. Бросив взгляд в ту сторону, я заметил, что у двери караулки появился трофейный «максим», и за его рукояти весьма уверенно держится рослый немец с нашивками ефрейтора.
«Да, особо не порыпаешься – не пулю словишь, так толпа затопчет», – подумал я, ожидая дальнейшего развития событий.
«Счастливчиков» вывели за ворота, и вскоре они скрылись из виду за поворотом дороги. Томительно тянулись минуты…
Когда кто-то, утомленный долгим стоянием на солнцепеке, попытался уйти с «площади» под навес, переводчик заорал:
– Не сметь! Это испытание силы духа и воли! Кто не слушаться, тот буден наказать! – от возмущения он явно путал окончания.
«Да уж, вот тебе и европейские свободы», – я стянул с себя гимнастерку и повязал ее на манер тюрбана. Тепловой удар – это последнее, чего я хотел.