По знаку командира Люк и Кудряшов вырубили обоих пленных, и Саша повернулся к освобожденным нашим бойцам, которые, вымотавшись в гонке и вдобавок ошеломленные неожиданным освобождением, лежали в тени большого куста, непонимающе переводя взгляды с одного участника дискуссии на другого.
– Так, бойцы, для вас сейчас есть два варианта: первый – помочь нам, второй – полежать связанными в тенечке часок-другой.
– Товарищ… командир, – видно было, что эсэсовская форма смущает говорившего, – а почему связанными?
– Во избежание! – веско ответил Фермер.
Бойцы решили не уточнять, а просто поднялись с земли:
– Мы готовы помочь, товарищ командир, – насколько мог бодро, отрапортовал тот боец. Судя по характерному произношению гласных, парень был нижегородцем.
– Как фамилия, боец? – поинтересовался Александр.
– Красноармеец Шенев, товарищ командир.
– Будете за старшего. Придется вам еще разок «лошадьми» побыть, товарищи. Поступаете в распоряжение товарища лейтенанта. – И он показал рукой на Люка, как раз в этот момент прикручивавшего глушитель к маузеровской снайперке. – Дед Никто – с Люком, остальные – ко мне!
…Док по рации подтвердил, показания «языка», сообщив, что в лагере началась «еще какая-то мутота с хренотой».
Чтобы избежать мелкой дорожной пыли, клубами вылетавшей из-под колес «круппа», мы все повязали на лица платки, отчего стали похожи на банду гангстеров из какого-нибудь боевика, посвященного временам «сухого закона» в Штатах. Но, когда до ворот лагеря оставалось метров сто, Фермер приказал снять платки, а Бродяга сбросил скорость километров до десяти в час.
Когда мы доползли до ворот, там нас уже встречали – слегка обрюзгший и не очень опрятный мужик со знаками различия обер-фельдфебеля стоял у распахнутых створок. Как только «ублюдок» остановился, Фермер стремительно выскочил и, открыв мою дверь, замер по стойке «смирно». Я вальяжно вылез и, остановившись в паре метров от фельдфебеля, вскинул руку в нацистском приветствии:
– Heil Hitler!
Толстячок, совсем уже было поднесший руку к пилотке, вздрогнул и, замешкавшись, отсалютовал мне в ответ.
– Что у вас тут за фестиваль, фельдфебель? – «через губу» поинтересовался я и сплюнул набившуюся в рот пыль.
– Проводим культурно-спортивное мероприятие для заключенных, герр унтерштурмфюрер! – как ни в чем не бывало, ответил он.
– И это в то время, когда Германии не хватает рабочих рук для восстановления этих проклятых русских дорог? – будем надеяться, что выговор у меня достаточно нейтральный.
– На сегодня нарядов на работы не прислали, герр унтерштурмфюрер, вот мы и решили развлечь этих скотов.