Не успел я как следует поразмышлять о своей незавидной судьбе, как сверху показалась обширная тень Остапа.
– Командир, кидай веревку! – протрубил он.
Несколько мгновений, кряхтений и кусков глины по голове – и я наверху. Не успел встать – как меня швырнуло на землю взрывной волной от гранаты. Дом полыхал, ворота были разбиты в щепки. С улицы неслись струи пуль. Часть дувала обрушилась, и из проема мне махал Остап:
– Командир, сюда!!
Вот так. Стоило на несколько минут покинуть плацдарм, как потом очень трудно въехать в ситуацию и включить мозги.
Поливая огнем развороченные ворота, я отходил к проему. Дэвид, завладев пулеметом, строчил во все стороны, где ему явно мерещились талибы. Обнявшись, как закадычные друзья, едва передвигали ноги наши пленники. Чернокожий солдат спотыкался и падал, а обессилевший Ричард, не пытаясь снова поднять его на ноги, упрямо тянул его за руку, будто намереваясь тащить за собой волоком. Майкл вставал на колени, качался, снова падал. Он не выйдет отсюда, понял я, кинулся к солдату, взвалил его на плечо и с ним выбежал через проем.
Мы отходили через мокрые поля, активно огрызаясь огнем. Жители кишлака, хоть и сочувствовали талибам, но все же не были хорошо обученной и вооруженной бандой. Из разных точек кишлака по нам не слишком прицельно палили из винтовок; с каждой минутой пули свистели все реже. Луна еще не взошла, и кромешная тьма стала нашим союзником. Мои ноги под тяжестью Майкла глубоко увязали в сырой пашне. Было очень трудно, силы мои были на пределе. Майкл, как солдат, был уже никаким. Зато как тело – просто отличным: неподвижным, молчаливым и относительно легким.
Стрельба постепенно утихала. Кишлак не стал нас преследовать. Мы погружались в глубину ночи мелкими группами. Я шлепал по грязи последним, часто останавливаясь и поправляя на плече свою ношу.
Потом мы обошли осыпанный камнями-призраками холм и зашли в ущелье. Смола оторвался от нас, взяв на себя роль дозорного. Он не поленился прихватить с собой трофейный гранатомет с единственной гранатой, который нес на плече, как сантехник сливную трубу. Время от времени Смола чиркал спичкой, чтобы мы не потеряли его в кромешном мраке.
Было уже не меньше двух часов ночи, когда наш дозорный нашел подходящее место для ночлега. Это была пирамидальная горка, усыпанная валунами и булыжниками, из которых можно было соорудить временный бастион для оборонительного боя. Скинув трофеи, Смола вернулся ко мне и взвалил тело чернокожего солдата на себя.
– Поставь растяжки, – сказал я ему. – Хватит двух. И можете отдыхать. Я подежурю… Спать совсем не хочется…