великого индийского учителя, который в другом смысле является конечным пунктом тысячелетий древних откровений.
Кришну можно видеть за несколько столетий до Будды. Но теперь не в этом дело. Главное в том, что чем больше дают на себя воздействовать тому, чем является Кришна и что есть Будда, тем более видят, что в каком-то смысле провозвестие Будды является в Кришне в еще большем свете, а у Будды, как мы это сейчас хотим показать, оно некоторым образом заканчивается.
Кришна: в этом имени сконцентрировано нечто такое, что вносит свет в духовное развитие человечества на протяжении многих, многих тысячелетий его эволюции. И если углублять ся в откровение, благовестие Кришны, тогда взгляд устремляется вверх, в выси человеческого духовного откровения, по отношению к которым имеют чувство: в отношении того, что звучит из откровения Кришны, — всего того, что в нем содержится, — кажется, не может быть ничего выше, значительнее. В своем роде высочайшее звучит нам из откровения Кришны. Разумеется, здесь мы объединяем в личности Кришны многих, дававших людям это откровение. Но дело обстоит так, что то, что мало-помалу в течение тысячелетий и столетий до него сообщалось теми, кто должен был быть носителями этого в предшествующее время, в Кришне было обновлено, обобщено и приведено к завершению для откровения народу. И если взять то, каким образом говорится в словах Кришны о божественных, о духовных мирах и об их отношении к человечеству, о ходе мировых событий, — если взять духовность, к которой надо подняться самим, если хотят проникнуть в глубокий смысл учения Кришны, — тогда есть только одно в ходе человеческого развития позднейшего времени, что отчасти может с этим сравниться.
Откровение Кришны есть некоторым образом тайноведение. Почему тайноведение? Тайноведение — просто по той причине, что мало людей внутренне готовы подняться до таких духовных высот, чтобы понимать то, о чем давал откровение Кришна; знания не надо запечатывать, запирать внешними средствами, чтобы они оставались тайными, ибо они лишь по той причине остаются «тайными», что мало людей поднимаются до той высоты, на которую надо подняться, чтобы их понимать. Можно разбазаривать такие откровения как у Кришны, можно каждому дать их в руки — но все-таки они останутся тайными, потому что средство извлечь их из тайноведения не в том, чтобы разбазарить, а в том, чтобы люди, возвысив свои души, соединились с ними. В том-то и дело, что такие вещи парят в вышине и вещают таким образом, который представляет собой некую духовную вершину. Кто воспринимает слова, которые приходят из таких откровений, долго еще не должен быть убежден в том, что он такие откровения постиг, — даже если он ученый XX века. Вполне понятно, если повсюду теперь говорят, что вообще нет никакого «тайноведения». Это понятно потому, что часто те, кто такие вещи утверждает, имеют только слова и думают, что тем самым знают все. Но тайноведение заключается в том, что они не понимают того, что имеют.