И все больше опускался человек в материю, все больше обращал он духовные силы на завладение физическим планом, Разве это нельзя назвать: человеческий дух станет рабом физического плана. Если современный человек потратил неисчислимые духовныесилы для того, чтобы создать пароход, железную дорогу и телефон, то к чему это? Как много духа отвращено при этом от духовного мира. Теософ должен вполне понимать это, ибо он знает, что было необходимо завладеть физическим планом, хотя при этом остается правильным, что дух погрузился в физический мир. Является ли для духа чем-либо особенным, чем-либо большим, чем растирание зерен камнями, когда теперь возможно говорить с Гамбургом по телефону? Какая неизмеримая духовная сила была потрачена на то, чтобы установит пароходное сообщение с Америкой.
Спросим же себя, разве не исключительно для утверждения материальной жизни было истрачено такое количество духа?
И раз все это потрачено на мир, то у человека в материальном мире остается немного сил, чтобы подняться в мир духовный. Дух стал рабом материи. Грек в произведениях искусства видел дух, теперь же дух спустился под физический план.
Спросим же себя, вполне ли произошло это?
Это случилось бы, это пришло бы, — величайшее, могучее завладение человеком на физическом плане, — если бы не вошло то, о чем мы говорили в предыдущей лекции. Человечеству на самой глубокой точке был сообщен импульс Христа и он дал толчок кверху.
Христос — это другая сторона современной культуры. Он указал путь, которым может быть побеждена смерть. Этим он снова дал возможность подняться над уровнем физического плана. Должен был быть дан величайший из возможных импульсов, так побеждающий материю, как это представлено в Крещении Ев. от Иоанна и мистерии Голгофы. Христос Иисус, предвозвещенный пророками дал величайший импульс всей эволюции.
Но мы еще не вполне понимаем это.
Греко-латинское время стоит в середине семи эпох. Когда человек стал личностью, то Бог для его спасения должен был также стать личностью, чтобы дать ему возможность снова подняться. Мы видели, что впервые свою личность осознал римлянин. Ранее человек жил еще в духовном мире, теперь же он совсем спустился вниз.
Глубже всего мы должны проникнуть в третий, пятый и срединный периоды. Мы должны установить характерные точки, которые глубже всего введут нас в жизнь чувств и ощущений древнего египтянина и затем спросить себя, каким образом это снова загорается в наше время. Здесь мы должны обсудить нечто.
Мы видели, что египетские мифы и мистерии были воспоминанием прежних состояний человечества, что было как бы отражением прежних событий Земли. Человек смотрел назад, в свое древнее прошлое, и видел свою основу, своего духовного отца. Мы видели, как человек развился из своей групповой душевности. Мы могли указать, как эти групповые души сохранились в четырех обликах апокалиптических животных. Но человек в своем развитии выделился из такой групповой душевности. Мы можем проследить это исторически. Читая «Германию» Тацита, о временах, передающих состояние германских Земель через столетия после Христа, мы найдем, что сознание отдельного человека еще принадлежит к сознанию общности. Это сознание еще столь сильно, что один человек принимает на себя месть за другого той же группы.