— Николо Джулиани, чтоб я так жил! Все еще пытаешься заработать себе на хлеб честным трудом?
Никогда не встречал человека, который вкладывал бы в слово «честный» больше презрения, чем Алимпато. В его устах это слово неожиданно приобретало постыдный оттенок, выражающий позор, глупость и абсурд одновременно. Я рассмеялся и пожал плечами:
— До сих пор старался как мог.
— В таком случае зачем ты распустил слух, что хочешь меня видеть?
Он наполнил кружку и выпил содержимое одним глотком, вытерев губы тыльной стороной ладони. Я заметил, что его пальцы остались такими же тонкими и ловкими, как и в те далекие годы, когда он показывай мне, как нужно манипулировать набором костей.
— У меня тут есть небольшое дело, в результате которого я должен… оказать определенное влияние, скажем так.
Он кивнул, прекрасно понимая, что я не стану посвящать его в детали. А я был абсолютно уверен, что он не задаст мне лишних вопросов. Чем меньше ты знаешь в этом мире, тем легче избежишь неприятностей, когда начнут допрашивать. Я молил Бога, чтобы меня не раскрыли, поскольку в противном случае мне грозит заточение в городской тюрьме, за которым непременно последует долгая и мучительная смерть.
— Мне нужен хороший воришка, специализирующийся на срезании кошельков, который мог бы легко и быстро научиться манипулировать… небольшими предметами.
Он кивнул, встал из-за стола и задумчиво повертел в руке пустую кружку. Потом тяжело вздохнул, поставил ее на стол и направился к двери.
— Постой! — крикнул я вдогонку. — Неужели ты мне не поможешь?
Он повернулся уже на пороге и молча уставился на меня.
— Конечно, помогу. Приходи на площадь завтра утром, когда прозвучит первый удар колокола Марангона. И не забудь повесить на ремень тугой кошелек.
С этими словами он накинул на лицо темный капюшон и мгновенно исчез в ночной темноте.
На следующее утро я стоял перед базиликой Сан-Марко, не зная толком, к чему готовиться. Я подождал, когда пробьет большой колокол Марангона в Кампаниле, и с первым ударом медленно пошел по старой мостовой, выложенной дожем Себастьяно Джиани из продолговатых, как селедка, камней еще сто лет назад. Беззаботно шагая в сторону набережной, где стояли две древние колонны, привезенные сюда с Востока в старые времена, я все время был начеку, готовый к возможным сюрпризам. Приблизившись к колоннам и убедившись, что ничего интересного не произошло, я заметно расстроился. Мое разочарование усилилось еще и от ощущения, что Алимпато меня надул. И в этот момент из-за колонны показалась курчавая голова мальчишки. Грязное лицо растянулось в самодовольной ухмылке.