— Ну ты и язва! — произнес Томас, смеясь.
— Да как вы смеете, милорд!
— Я много чего позволяю себе с вами, миледи, и мне думается, что вы сами на это напрашиваетесь.
— Я хочу остаться одна. Разрешаю вам удалиться.
— Ваши глаза приглашают меня остаться, принцесса. — Да кто вам позволил так обращаться со мной? Если я гуляю здесь одна и меня некому защитить, то вы считаете, что можете вытворять все, что угодно?
Адмирал рассмеялся. Она не меньше своего отца обожала притворяться. Ей нравилось играть роль недотроги, которой домогается распутник.
— У вас такое милое личико, — сказал Томас. — И к тому же я испытываю слабость к рыжим волосам.
Он взял прядь ее волос и, наклонив голову, поцеловал.
Но принцесса оттолкнула его и напустила на себя надменный вид — пусть не думает, что она позабыла о том, как сильно он ее унизил.
— Что бы сказала королева, моя мачеха и ваша жена, если бы узнала, что вы предложили мне выйти за вас замуж раньше, чем истекла неделя со дня смерти короля?
— Значит, вы ей ничего не рассказали?
— Вы, должно быть, очень уверены в своей неотразимости, милорд, если думаете, что после того, как я сообщила бы ей о вашем предложении, она не изменила бы своего отношения к вам и согласилась бы стать вашей женой.
— Да, я уверен, — ответил Томас и, быстро наклонившись, поцеловал ее в губы.
Принцесса отпрянула, но румянец, заливший ее щеки, выдал ее радость.
— Да, — продолжал насмешливо Томас, — я уверен, что неотразим не только для королевы... но и для других тоже.
— А если я расскажу об этом Совету? — угрожающе спросила Елизавета.
— Расскажите.
— И вы поплатитесь за свою смелость.
— А вы разве нет? Они ведь скажут: «И как это так получилось, что леди Елизавета оказалась в таком месте наедине с лордом адмиралом, своим отчимом?»
— А почему бы ей не погулять одной... если ее слуги ушли?
— Конечно, почему бы ей не погулять... тем более что она сама их отпустила?
— Вы слишком много себе позволяете.
— Я хотел бы позволить больше.
Неожиданно принцесса сменила тон — ей надоела словесная пикировка. Когда она снова заговорила, в ее голосе послышалась неприкрытая обида.
— Вы просили моей руки и тут же бросились к моей мачехе, чтобы добиться того же.
— Но вы ведь отказали мне, — напомнил он.
— Я не могла выйти замуж без согласия Совета.
— Королева тоже не могла, но ведь она вышла.
— А еще говорили, что женитесь по любви, милорд адмирал!
— А я и хотел жениться по любви.
— На мне или на моей мачехе?
— И на вас, и на ней.
— Вы решили, что я — более ценный приз. Уж не потому ли я удостоилась чести получить предложение первой?