Однажды, несколько недель спустя после объявления о женитьбе Томаса, они оказались наедине. Принцесса гуляла по парку дворца Дормер, а Томас подошел к ней, когда она отпустила своих слуг и шла мимо моста Бланделс. Елизавета не сомневалась, что он видел ее и шел за ней, — вот почему она поспешила избавиться от приближенных.
— Какая приятная встреча! — воскликнул Томас, догнав ее у небольшой рощицы, за которой можно было спрятаться от любопытных глаз. Он сделал вид, что они встретились случайно.
— Приятная для кого? — спросила принцесса. — Для вас, милорд, или для меня?
— Смею надеяться, для нас обоих. Я почти не видел вас последние несколько месяцев.
— Мы встречались с вами всего два дня назад, милорд.
— Я имею в виду — наедине, — произнес он низким, ласкающим голосом, который, несмотря на ее хорошее знание Томаса и себя, взволновал ее.
— Наедине? — переспросила принцесса и огляделась, изобразив на лице удивление оттого, что не нашла рядом своих слуг.
— Как вы красивы! — сказал Томас. — Вы прекрасны, как это майское утро. Природа расцвела, и вы тоже.
— Милорд, лесть не достигает моих ушей.
— А что же случилось с вашими королевскими ушками, раз они не слышат лести?
— Прошу вас избавить меня от глупых шуток.
— Иногда под этими шутками скрываются глубокие чувства.
Принцесса смотрела, как колокольчики, росшие под деревьями, склоняли свои головки от дуновения легкого ветерка, и она представила себе, что это английский народ склоняется перед ее величием, напоминая ей о ее королевском происхождении. Она вдыхала запах майских цветов, любовалась молодыми листочками и цветами на деревьях, чувствовала тепло солнечных лучей на своем лице — в воздухе веяло весной, и принцессе хотелось быть легкомысленной и беспечной.
Она не могла удержаться, чтобы не пококетничать с Томасом, приглашая его пофлиртовать с ней, — а это было ее самым любимым развлечением, — позволив ему подарить ей две игрушки, которые она любила больше всего: лесть и восхищение. Эти игрушки показали ей, что, не имея еще власти королевы, она обладает той неуловимой властью привлекательной женщины, которая покоряет мужчин.
— Разве такой человек, как вы, может говорить о глубоких чувствах? — спросила принцесса.
Томас попытался схватить ее за руку.
— Милорд адмирал, — произнесла она. — Мне кажется, вы забываетесь. Вы считаете, что если здесь нет моих слуг, то вам все позволено?
— Да, я позабыл обо всем, — ответил он. — Кроме того, что мы... здесь одни.
— И это говорит человек, который недавно женился! — сказала Елизавета, подняв на него свои глаза, насмешливые и зовущие. — Человек, ставший несколько недель назад мужем моей мачехи. А может быть, даже раньше? Мне думается, вы могли стать ее мужем еще до брачной церемонии!