Как видим, даже наиболее просвещенные члены цензурных комитетов были возмущены ужесточившимися правительственными нападками, жертвами которых нередко наряду с авторами становились и сами цензоры. Когда, например, в I книге «Московского вестника» за 1830 год была напечатана заметка Аксакова, высмеивающая какого-то министра, дававшего рекомендацию чиновнику, и заметка не понравилась в Петербурге, то цензор С. Н. Глинка был посажен на московскую гауптвахту.
[163]Главным направлением цензурной политики 30–50-х годов XIX века явилось стремление к ликвидации передовой периодической печати. Именно борьба с прогрессивной журналистикой рассматривалась как первоочередная обязанность цензуры. И результаты этой деятельности не замедлили сказаться. В 1830 году была запрещена «Литературная газета» А. Дельвига, в 1832 году журнал «Европеец» Киреевского, в 1834 году был закрыт один из лучших журналов того времени «Московский телеграф» Полевого, в 1836 году «Телескоп» Надеждина. Наступила, как острили современники, «полная свобода молчания». Реакционному направлению внутренней политики сопутствовала реакция духовная. Создание III отделения и корпуса жандармов, расширение полицейских мер в борьбе с крамолой, ужесточение цензурной политики, преследование прогрессивно мыслящих людей — все это проходило на фоне распространявшейся на все сферы государственной жизни реакционной идеологии, которая нашла свое выражение в теории «официальной народности».
Постепенно меняется общественная атмосфера, осторожнее становятся разговоры. В салонах, литературных кружках люди опасаются теперь «неугодных правительству» мыслей и выражений. Меняются взгляды нетвердых в своих убеждениях, недавно еще прогрессивно настроенных современников. Бывший участник «Арзамаса», просвещенный вельможа, литератор и ценитель искусства С. С. Уваров становится не только министром просвещения, но и автором пресловутой «теории официальной народности». Вместе с ним высоко поднимаются по служебной лестнице тоже бывшие «арзамасцы» Блудов и Дашков. Итоговый доклад Следственной комиссии по делу декабристов был написан недавним арзамасцем («Кассандрой») и либералом Д. Н. Блудовым, чья долгая и блистательная карьера как раз и началась с другого документа — «Донесения Следственной комиссии», позднее размноженного и переведенного на французский язык, в котором Северное и Южное общества были названы «скопищем кровожадных цареубийц». Позднее Александр Тургенев, бывший также «арзамасцем» и братом Николая и Сергея Тургеневых, причастных к декабристским организациям, встретив Блудова в доме Карамзиных, не подал ему руки.