— Что он пишет? Ну? Что там такое? — Эсмилькан даже руки стиснула от нетерпения.
— Да ничего особенного, пишет, что находится сейчас в своем деревенском доме, на самой окраине деревни под названием Халкали. Это меньше одного дня пути от столицы. Ему приходится ждать вместе со всей армией, чтобы завтра сделать все приготовления, необходимые для торжественного въезда вашего царственного отца в город. А после этого он приедет к вам и обещает провести вместе с вами весь вечер. Это хорошая новость, госпожа, не так ли? Что такое? Вы не рады?
— Но если визирь всего лишь в одном дне пути отсюда, почему он не может приехать сегодня же вечером? Или хотя бы завтра? Он мог бы провести со мной ночь, а завтра вернуться назад к своим обязанностям!
— Долг повелевает ему оставаться там, госпожа. Ведь там вся армия, а значит, у него по горло дел. Ему же за всем нужно присмотреть. — Забот у Великого визиря было больше, чем я мог ей сказать. Куда больше, чем думал даже сам Соколли-паша. Маленькая склянка из филигранного венецианского стекла в кармане моего халата вдруг потяжелела, словно налившись свинцом.
— Отправляйся к нему, Абдулла, — велела госпожа. — И передай, что я жду его к себе.
— Но, госпожа, только не сегодня! — взмолился я. День, проведенный за чтением Корана, довел меня до изнеможения. Я совсем отупел. Но не в этом было дело. Сейчас я еще сильнее, чем прежде, чувствовал тяжесть флакона и записки, которая по-прежнему находилась в нем.
— Ладно, тогда завтра. Прямо на рассвете. Ты слышишь меня, Абдулла? Прошу тебя! Ты должен сделать это для меня. Вот уже целых семь месяцев, как он не был в моей постели! Умоляю тебя! — Эсмилькан обхватила мое голое, безусое лицо своими пухлыми ручками и умоляюще заглянула в глаза.
Делать нечего, пришлось согласиться. «Для чего же еще нужен евнух, как не для того, чтобы передать послание своей госпожи всему миру?» — подумал я.
Но с наступлением утра дело это представилось мне несколько в ином свете. На душе у меня немного полегчало. Прежде чем уехать, я убедился, что госпожа моя находится в надежных руках тетушки Михримы. А потом, сбросив со своих плеч эту заботу, выехал за городские ворота, полной грудью, с наслаждением вдыхая свежий морозный воздух.
Пробираясь средь плотной толпы солдат через грязь, в которую их ноги превратили дорогу, и стараясь не замечать недоуменных взглядов, которыми воины обычно встречают евнуха, я наконец нашел своего господина там же, где и предполагал. И хотя круглые, желтого цвета шатры покрывали всю долину, словно ковром, мне не составило особого труда различить среди них один высокий, украшенный семью конскими хвостами над входом лиловый шелковый шатер, где жил Великий визирь. По дороге мне удалось выяснить, что султан предпочел расположиться в деревне, в одном из домов. Куда на это время подевалась жившая в доме семья, я, естественно, не знал.