— Через пять минут… Садись сюда, а то не услышишь: они глушат. Я тихо пускаю. Соседей нет, но все-таки страшно — вдруг пронюхают.
Раздался смутный вой, как будто где-то очень далеко кричала сирена. Потом проступили слова: «Армия Свободной Франции…» Марго удивленно наморщила лоб:
— Какая армия? Ведь армии давно нет…
— Слушай…
Марго припала к деревянной коробке: «Боритесь с немцами… вредите… уничтожайте…»
— Жюль, зачем это говорят?
— Чтобы боролись.
— А ты?..
Он рассердился:
— Я слушаю радио, это уже кое-что. Только смотри — никому ни слова.
Два дня спустя, увидев Марго, Жюль обомлел. Глаза ее лучились, вишневый рот выделялся, как свежая рана. Жюль в злобе спросил:
— Значит, сердце нашлось?
— Нашлось.
Перемену заметили и в мастерской, дразнили, допытывались: кто? Марго отшучивалась. Так продолжалось несколько дней: Марго цвела, а Жюль, мастерицы, кумушки ломали себе голову: с кем она спуталась?
Тайну раскрыла консьержка. Рано утром, потрясая шваброй, она в десятый раз рассказывала:
— Нет, вы никогда не догадаетесь… это такая дрянь, я что-то почувствовала, встала… И можете себе представить — это был немец, настоящий немец…
Соседки негодовали.
— Подумать только!..
— Он в плену, а она не скучает…
— Таких скоро высекут, разденут и высекут, как в восемнадцатом.
Жюль, увидев Марго, сказал:
— Вот для кого твое сердце?
Она спокойно ответила:
— Да. Для него.
Консьержка караулила всю ночь, подымалась по лестнице, прислушивалась. В комнате Марго было тихо. Утром девушка, как всегда, пошла в мастерскую. Хозяйка уже знала о ночном происшествии. Поджав лиловые губы, она сказала:
— Говорят, что Марго нашла себе покровителя.
Все мастерицы смотрели на Марго. Она ничего не ответила. Из мастерской она пошла в кафе «Рояль». Там ее и схватили. Она пила коньяк с немецким офицером и задорно улыбалась. Полицейские сжали Марго руки.
Напрасно офицер запротестовал: «Это очень хорошая девушка», — полицейские поспешно втолкнули Марго в машину.
Они долго подымались по узкой винтовой лестнице. Полицейский спросил:
— Где выключатель?
— Лампочка разбита.
В комнате было нестерпимо душно. Полицейский судорожно зевнул. В окно была видна желтая ущербная луна. Полицейский посветил карманным фонариком. Стол, на нем лоскутки, крошки хлеба и большая золотая корона. На стене цветные открытки. На кровати спит немецкий офицер. Полицейский поднес фонарик к лицу и сразу отдернул руку: тонкая полоска засохшей крови шла от рта до пола.
— Ножом?
Марго покачала головой:
— Нет. Я взяла у консьержки молоток, я сказала, что нужно прибить штору — пропускает свет. Ножом — это после… Мне показалось, что он дышит, тогда я перерезала шею. Молоток я отдала, а нож не тот, что вы взяли. Этот — чтобы резать хлеб — он в шкафу…