Мы вступаем в третий год войны без задора, без песен. Мы не скрываем всей меры нашего горя. В эти дни затишья как-то особенно ясно каждому, сколько беды принесли нам захватчики. Нам очень тяжело. Но этот третий год нашей войны должен стать последним. Мы выстояли, когда нельзя было выстоять. Мы должны победить теперь, когда можно победить. В дни затишья на нашем фронте солдаты, раскрывая газету, жадно читают телеграммы из Лондона. Мы ждем. Наше ожидание теперь лишено горечи. Мы ждем, уверенные в нашей силе и в силе наших союзников. Мы знаем то смятение, которое охватило гитлеровский рейх. Ему нельзя дать передохнуть. Ему нельзя подарить отсрочку.
В тишине слышно все: дыхание жертв, и тишайшие жалобы, и часы истории. Мир натерпелся. Мир и мы. О развязке мы говорим как о глотке воды, как о струе воздуха, как о самой жизни.
Мы присутствуем при довольно необычайном явлении: немцы ведут наступление, отрицая при этом, что они наступают. Здесь сказывается страх Гитлера, немецкого командования перед Германией. Опасаясь неудачи начатой операции, германское командование, Гитлер страхуют себя не только от русских снарядов, но и от немецких шептунов. Если немцам удастся прорваться вперед, он скажет: «Наше контрнаступление принесло блестящие результаты». Если Красная Армия отобьет все удары, Гитлер заявит: «Мы и не думали наступать».
Я неоднократно предостерегал моих читателей от чрезмерного оптимизма. Только люди, не знающие Германии, могут надеяться на прозрение гитлеровского солдата. Из всех германских армий я лично доверяю лишь 6-й. Когда в феврале немцы бежали из Курска к Льгову, они вопили: «Вот и хорошо, теперь мы будем ближе к дому»… Они производили впечатление морально разложившихся. Их остановили, немного покормили, немного покричали на них, выстроили, гаркнули «айн-цвай», и солдаты покорно пошли в контратаку.
Сейчас в районах Белгорода и Орла немцы атакуют с присущим им ожесточением. Они кидают в бой за одной частью другую. Они не экономят танки. Они заполнили небо сотнями бомбардировщиков. Если до настоящего времени немцы не достигли серьезных результатов, это объясняется отпором, который они встретили. Разгадка не в том, что немцы теперь хуже воюют, а в том, что теперь лучше воюет Красная Армия. Многое изменилось с лета 1942 года. Красная Армия хорошо вооружена. Она встречает атаки немцев чрезвычайно интенсивным артиллерийским огнем. Возрос опыт командования. Взаимодействие частей, которое еще недавно казалось мечтой, стало военным бытом. Слабым местом были стыки частей. Теперь наша оборона не знает прорех. Исчезла танкофобия. Наши солдаты бьют «тигров» прямой наводкой. Есть ахиллесова пята у новых немецких танков, и немало «тигров» уже выведено из строя.