Камерон мгновенно расслабился, и уголки его губ приподнялись.
— Каких ужасов мне следует ожидать?
Диди сразу придумала несколько сценариев, но сейчас не до них. Она выдавила улыбку:
— Ты даешь «добро» на эксперимент?
Диди подождала пятнадцать минут — на случай, если Камерон передумает и вернется. Зазвонил телефон. Она ответила на звонок, но на другом конце провода повесили трубку. Должно быть, набрали неверный номер. Или это Камерон проверяет, не сбежала ли она с его ценностями. Или звонила его подружка, но, услышав женский голос, не стала общаться.
Диди принялась разбирать свои вещи. Она достала портфолио с фотографиями своих недавно проданных работ, а также тех творений, что все еще лежали в коробках. Диди понятия не имела, что именно хочет выставить в галерее Камерон, но ей хотелось удивить его своими талантами.
Предметом ее гордости и радости была картина размером с одеяло, в раме, для безопасности обтянутая черным полиэтиленом и заклеенная скотчем. Разворачивая картину, Диди подумала, что она очень удачно подходит к гостиной Камерона. Работа напоминала творение Шейлы в черно-бело-серебристых тонах, но Диди использовала в качестве основного еще и кроваво-красный цвет.
Поставив картину у стены, Диди отошла и критически осмотрела свое творение.
Ветви деревьев она кропотливо вышивала черными, белыми и серебристыми нитями; серебряные листья были вычеканены с филигранной точностью. Вышитая черными нитями змея, каркасом для которой послужил кусок старой колючей проволоки, прокладывала свой путь по ветвям. На заднем фоне просматривались обнаженные тела мужчины и женщины. Яблоки были сделаны из нескольких слоев красного шелка и органзы, вышиты и окрашены, дабы придать им эффект трехмерности.
Диди никогда не показывала эту картину своей семье. Больно слышать пренебрежительные замечания по поводу того, во что несколько месяцев вкладываешь душу и сердце.
Но вот понравится ли ее работа Камерону Блэку?
Камерон вернулся домой поздно. Диди весь день возилась с новой картиной.
— Привет. — Она воткнула иголку в кусок материи, сняла очки и моргнула, когда их взгляды встретились. — Извини за беспорядок. Я все уберу, как только…
— Забудь о беспорядке. У меня нет времени. Осталось менее трех недель.
Он снял пиджак, швырнул его на спинку стула, стоящего в дальнем углу. Диди заметила, что рубашка мистера Безукоризненность так же чиста, как и утром.
Он посмотрел на лоскутки, затем на завешенную простыней картину у стены, потом на Диди. Наконец до него дошло:
— Значит, ты художник.
Ее сердце забилось чаще, но она подавила неуверенность.