Не было бы счастья... (Мэй) - страница 5

— Мой адвокат ничего мне не говорил. Я вообще не общалась с ним уже три месяца.

После этих слов все, кроме ЛаВерны, вернулись к своей трапезе, а некоторые присовокупили, что ЛаВерна трепло и балаболка. Через пару минут раздался зычный голос надзирательницы:

— Время кормежки заканчивается.

Над плечом Ширли прошелестел негромкий знакомый голос.

— Ты бы лучше поела, Ширли. Ты слишком похудела за последнее время.

Рамона Шмидт. Белокожая, зеленоглазая, невысокая и худенькая настолько, что походила на подростка, эта женщина стала лучшим другом Ширли в тюрьме.

— Не думаю, что ЭТО может способствовать здоровью.

— Я ела и еще большую дрянь, когда росла, однако же жива. Ешь.

Рамона отсидела одиннадцать лет из своего пожизненного срока. Она была родом из крошечного городка Мексия на востоке Техаса. В семье было восемь человек детей, и на Рамону почти никто и никогда не обращал внимания. Первой и последней ее ошибкой стала любовь. Она полюбила не того парня, когда ей было всего восемнадцать. Любовник подбил ее на ограбление банка, а затем застрелил полицейского и смылся, оставив Рамону с пистолетом в руках. Суд маленького городка приговорил ее к пожизненному.

Она никогда не задавалась вопросом «почему именно я?» В тюрьме Рамона стала именно тем, кем и мечтала стать — библиотекарем. С утра и до поздней ночи, каждый божий день Рамона Шмидт читала, расставляла по полкам и подбирала для других книги, не жалуясь и не ропща на судьбу. Ширли одновременно восхищалась этой безропотной покорностью и не понимала ее. Сама она ни на мгновение не смирилась с несправедливым обвинением и приговором.

Рамона аккуратно вытерла губы салфеткой и поднялась из-за стола одновременно с Ширли.

— Как ты думаешь, ЛаВерна сказала правду?

— Не представляю, как это может быть правдой. Барри Серкис сказал бы мне.

— Быть может, он просто не хотел подавать тебе напрасную надежду?

— О, он вовсе не столь сентиментален, поверь мне. Хотя… в последние посещения он вел себя немного странно. Виновато, что ли… Как будто скрывал что-то…

— Наверное, ему было стыдно, что он так плохо защищал тебя на суде.

— Нет, не то. Не могу объяснить, но дело совсем в другом. Ты же знаешь, он всегда обрывал меня, когда я пыталась задавать вопросы о той ночи, когда был убит Рон, но в последний раз… в последний раз он сам выспрашивал меня обо всем, что я помню, хотя помню я очень немного.

Рамона задумчиво покачала головой, идя рядом с Ширли.

— Ты очень изменилась, Ширли.

— О да. Я потеряла десять фунтов и лучший загар, который можно было купить за деньги.