На следующее утро Христа как ни в чем не бывало верховодила своей оравой.
— Где ты была? — напустилась я на нее.
— В каком смысле?
— Вчера вечером. Это был понедельник, мы тебя ждали.
— Ах, да! Мы с Детлефом слишком поздно пришли домой, и я проспала.
— Почему же ты нас не предупредила?
— Ох! Это что, так важно? — вздохнула она.
— Родители беспокоились.
— Как мило! Извинись за меня, ладно? — бросила она и отвернулась, показывая, что не намерена больше терять время на разговоры со мной.
Вечером я как могла объяснила все любящим родителям. Они проявили безграничную снисходительность и сочли, что Христа поступила вполне естественно. А главное, осведомились, придет ли она в следующий понедельник.
— Наверное, — ответила я. Родители облегченно вздохнули.
— Вот видишь, — сказала мама папе, — она жива и здорова.
Через неделю Христа действительно явилась вместе со мной. Родители встретили ее с особым радушием.
«Ловко она все рассчитала», — подумала я и оказалась права.
Но насколько права, выяснилось только за ужином. Слово взял отец.
— Христа, мы с Мишель подумали и решили предложить тебе перебраться к нам на всю неделю. Будешь жить вдвоем с Бланш, у нее в комнате. А на выходные возвращаться домой, в Мальмеди.
— Франсуа, не распоряжайся, Христа решит все сама! — перебила мама.
— Да, правда, я увлекся. Ты, конечно, можешь отказаться, Христа. Но мы все трое были бы очень рады.
Я не верила своим ушам.
А наша Христа, как хорошая актриса, скромно опустила глазки и прошептала:
— Я не могу принять ваше предложение…
Я затаила дыхание.
— Почему? — огорченно спросил отец.
Она выдержала долгую паузу, а потом, будто бы с трудом преодолевая смущение, выговорила:
— Я… я не сумела бы платить за жилье…
— Ни о какой плате не может быть и речи! — возразила мама.
— Нет… я не могу. Это слишком большое одолжение…
Я была с ней согласна.
— Да что ты! — сказал отец. — Это ты сделаешь нам одолжение, если согласишься! Мы так рады, когда ты здесь. Бланш прямо не узнать! Ты для нее как сестра!
Ого! Тут уж я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.
Христа робко посмотрела на меня.
— Но я буду стеснять тебя, Бланш, ты же лишишься собственной комнаты.
Ответить я не успела — меня опередила мама:
— Ты бы видела, как Бланш расстроилась, когда в прошлый раз ты не пришла. Она не очень общительная, и до сих пор у нее не было друзей. Так что, если ты согласиться, для нее это будет невероятным счастьем.
— Ты осчастливишь нас всех! — увещевал отец.
— Ну, тогда я не могу отказаться, — сдалась Христа.
Ей надо было дождаться, чтобы ее еще и стали благодарить. Мама обняла благодетельницу, а та морщила нос от удовольствия. Отец сиял.