Скорбные вопли Греты спугивают стайку крапивников, ошарашенный пекари стремительно убегает. Я опускаюсь на колени и перебрасываю Грету через плечо, как пожарник, выносящий жертву из огня. Я бегу и даже не чувствую семидесяти пяти фунтов ее массы.
— Фиц! — кричу я что есть мочи и бегу дальше, ориентируясь по брошенным им обрывкам бумаги.
Мы, сгорбившись, сидим над Гретой на заднем сиденье «Эксплорера». Я держу ее, поглаживая голову и уши, Фиц выдергивает иголки плоскогубцами из моего аварийного набора.
— Это растение, кажется, называется «медвежья чолья», — говорит он. — Очень гадкое растение… Само нападает. — Он пытается осторожно приоткрыть Грете пасть, и она недовольно рявкает. — Почти готово, золотце, — успокаивает ее Фиц, вытаскивает из десны последний шип и наклоняется проверить, ничего ли не упустил. — Вот и все. Можешь, конечно, показать ее специалисту, если сомневаешься в моих ветеринарных талантах, но, похоже, все в порядке.
Я смотрю на Грету, перевожу взгляд на Фица — и слезы брызжут сами по себе.
— Мне здесь не нравится! — кричу я. — Я ненавижу это место! Ненавижу жару и змей! И никакой зелени! И вонь в этой идиотской тюрьме не переношу! Я хочу домой!
Фиц поднимает глаза.
— Так поезжай, — говорит он.
От его слов я на мгновение замолкаю, огорошенная.
— Ты даже не пытаешься меня разубедить?
— А зачем? В ближайшее время твой отец никуда не денется, а он сам хотел бы, чтобы ты забыла о случившемся и жила дальше. Софи будет лучше в Нью-Гэмпшире. Да и ты не должна торчать здесь ради матери…
— О чем ты?
— Разве тебе не наплевать, увидишь ты ее еще когда-нибудь или нет?
Да, хочу ответить я. Но почему-то не могу.
— Я думала, что приеду сюда — и все встанет на свои места, — говорю я, вытирая слезы краем футболки. — Мне просто хочется все вспомнить.
— Зачем?
Мне еще никто не задавал этого вопроса.
— Ну… потому что я не знаю, кем была раньше.
— Я это знаю. И Эрик знает. Боже мой, Делия, да сто свидетелей расскажут тебе все в подробностях! Если тебе так уж нужно о чем-то переживать, подумай, кем ты будешь в дальнейшем. Знаешь, что я думаю?
— Если я скажу, что знаю, ты замолчишь?
— Я думаю, ты злишься на мать за то, что она тебя не уберегла.
Я неохотно киваю.
— И на отца — за то, что он забрал тебя.
— Ну…
— Но больше всего ты злишься на себя за то, что тебе не хватило смекалки разобраться во всем самостоятельно. Ну да, ты жила в Нью-Гэмпшире, а не в Аризоне, но какая разница? Главное — где ты будешь жить через пять лет. И пусть на заднем дворе у вас росло лимонное дерево — гораздо интереснее, посадишь ли ты лимон в своем саду. Ну, боишься ты пауков — так на то есть гипноз. — Он протягивает руку и легонько дергает меня за волосы. — Ди, если ты не хочешь, чтобы кто-то еще раз менял за тебя твою жизнь, придется менять ее самой.