Женщин в КЛЮВе не было. Лишь считанные единицы абсолютно лояльных, проверенных и функционально незаменимых особ женского пола — продавщицы, буфетчицы, официантки — принимались в почетные члены. В Ванечкиной ячейке такой «почетной» была Ангелина — буфетчица из «академички».
Но главное — стать клювистом невозможно, им надо родиться. Этого вообще не объяснишь словами, и даже собственно алкоголь здесь ни при чем. Можно выпить три цистерны — и ни на полшага не приблизиться к сущности клювизма. (Яркий пример — тот же Боцман Шура). А можно раз в полгода принимать кружечку пивка и быть братком настоящим.
В этом содружестве Ванечка обрел двух близких друзей. Один из них — его одногодок, студент-биолог Андрей Житник (не Андрюша и не Андрюха, а только Андрей). Насмешливый, чуть циничный, немного похожий на Ника Захаржевского, Андрей был мастером экспромта, классным тамадой, автором своеобразных песен, которые сам же и исполнял, аккомпанируя себе на гитаре. Он владел только тремя аккордами, но так виртуозно, что бедности гармонии никто не замечал. В основном это были шуточные, юмористические песенки, ироничные полу пародии на Вертинского, Высоцкого, Окуджаву. Иногда встречалась и лирика, но лирика специальная, сугубо житниковская.
Одну из таких «лирических» песен, которую, по словам Андрея, он сочинил еще в восьмом классе, Ванечка любил особенно:
Мы опять напились, как последние (пауза) дяди,
Заливая тоску непонятно о чем,
А теперь не шуми, помолчи Бога ради,
Лучше так посидим, и тихонько споем.
Нас любили по пьянке, мы, кажется, тоже
У кого-то бывали в смертельном плену;
Жрали водку из горла и били по рожам,
Не просились на стройку и на целину.
А куда же нам мчаться, героям на смену,
Днепрогэсами путь преграждая воде?
Здесь романтика тоже — в облупленных стенах,
Да в бутылке пустой, да в осеннем дожде…
Мы еще посидим, и покурим немножко,
Пусть тихонько трамваи звенят за углом,
Нам тепло на парадной, на грязном окошке,
Между дверью входной и помойным ведром…
Так давай же, братишка, пошарь по карманам,
Да бутылки сдадим, да полтинник сшибем…
Да ведь с нашим здоровьем по «фаусту» на нос
Где-нибудь, как-нибудь мы всегда наскребем!
Отношения у Ванечки с Андреем были специфические, которые всякий не-клювист истолковывал сугубо превратно. Андрей едко и метко вышучивал каждое Ванечкино слово и жест, сочинял и рассказывал уморительные истории и якобы народные легенды, в которых Ванечка, под вымышленным, но очень прозрачным именем, неизменно фигурировал в самой дурацкой роли. Когда они садились перекинуться в картишки, Андрей говорил: