I all alone beweep my outcast state…
Нюта стала припоминать любимые шекспировские строчки:
When in disgrace with fortune and mens eyes
I all alone beweep my outcast state
And trouble deaf heaven with my bootless cries
And look upon myself and curce my fate
Wishing me like to one more rich hope,
Feachured like him, like him with friends possessed
Desiring this mens art and that mans scope
With what I most enjoy contented least,
Yet in this thoughts myself almost despising,
Haply I think on thee, and my state,
Like to the lark at break of day arising
From sullen earth, sing hymns at heavens gate,
For thy sweet love remembered such wealth brings
That then I scorn to change my state with kings.
<Всем, у кого в доме живут растения, полезно знать, как выглядят вредители и какие растения они предпочитают, уметь диагностировать зараженность растения и разбираться в способах борьбы с вредителями>.
Когда в раздорэ с Нэбам и Судьбой,
Я вэсь сафсэм одын…
Я на сэбя сафсэм прэзрэнно взгляну…
Глухие нэбэса сваэй мальбой
Трэвожна духом жрэбий свой я кляну!
Двадцать дэвятый санэт в пэрэводэ Аслана Русланова…
Боже, какая образованная девочка погибает! Где же справедливость? Нюта снова едва не расхныкалась.
“А какая Богу разница, — Нюта тут же сама себе принялась возражать, — а какая Богу разница, образованная девочка гибнет или игнорантная совсем? Ну, кабы не зубрила я в своей особо хорошей школе Шекспировых сонетов, то была бы менее для Бога ценной?”
И Нюта горько усмехнулась пришедшему вдруг открытию, что Судьба любит замешивать человеческие драмы на контрастах. Уж куда как сексуальнее, если черные дикари насилуют не просто какую-то белую женщину, но самый смак, если эта женщина еще будет и высокообразованной, тонко воспитанной и непременно с порфирогенетной родословной!
Ну, Нюта, конечно, не порфирогенетка, как Софья Палеолог, но все равно себя жалко… Связалась с какими-то мерзкими асланами-русланами! Они и по-французски умудряются здесь с кавказским акцентом говорить, как в старых русских фильмах про добрых, щедрых душой кавказских тамадов… Тамад? Тамадовичей?
Нюта усмехнулась.
Ну, коли внутренне юмор еще не изменяет ей, значит — не все еще потеряно.
Ее везли на стрелку с Асуровым. Теперь она должна будет подыграть Аслану, чтобы Асурова подставить по всем статьям. Подставить, как простой вульгарный “мешок”.
Асурова Нюте было ни капельки не жалко! На роль “мешка” он годился больше всего. Но ведь его убьют! Не эти… Его потом убьют люди Мамедова.
И как же она — Нюточка? Возьмет ли на себя грех мокрухи? И если не прямой грех, то косвенный — соучастный?