Однако она уже призналась, что обманывала его, и он не может больше доверяться собственной интуиции. Здравый смысл советовал ему уехать, оставить ее саму разбираться со всем, что бы она там ни задумала. И если она попадет в какую-нибудь неприятность, то это будет только ее вина. Однако вопреки логике он с завидным упорством цеплялся за свое первое впечатление о ней, когда у него забрезжила надежда на перемены в его тоскливой жизни. Ради одного этого он готов остаться и защищать ее.
Она смерила его насмешливым взглядом и произнесла с нескрываемым недоверием:
— Ну, разумеется, — и, отвернувшись, добавила: — Я собираюсь спать. Можешь подождать во дворе, пока я переоденусь.
Дрейк не стал спорить, вышел и закрыл за собой входную дверь. У Элли мелькнула мысль, не запереть ли ее, но она поняла, что ничего хорошего из этого не получится — он наверняка будет стучаться до тех пор, пока его не впустят. Она ополоснулась, насколько это было можно сделать в тазике с водой, надела ночную рубашку и залезла под одеяло в постель, которая оказалась на удивление уютной благодаря мягкому пуховому матрасу и простыням, пахнувшим летним солнышком.
— Можешь войти, — позвала она и решительно отвернулась к стене, когда услышала, что Дрейк вошел и начал сдвигать кресла и стулья, чтобы соорудить подобие кровати.
Выключив лампу, он не забыл пожелать:
— Спокойной ночи.
Элли не ответила, хоть и не успела еще уснуть. Она лежала без сна, ее чувства были обострены до предела, она слышала даже его дыхание. Внезапно ей захотелось, чтобы все было по-другому, чтобы эта ужасная пропасть не разделяла их. Она мечтала об объятиях Дрейка. Злясь на саму себя, Элли нетерпеливо отбросила непрошеные мысли и сосредоточилась на том, как ей избавиться от него. Однако в голову ничего не приходило, и она заснула.
Услышав, что ее дыхание стало ровным, Дрейк тоже заснул, но проснулся уже через несколько часов — тело ломило от лежания в неудобном положении. Осторожно и бесшумно он встал и потянулся. На нем были только пижамные шорты, но ему совсем не было холодно. Подойдя к окну, он взглянул на великолепный ландшафт, размышляя о странных обстоятельствах, занесших его в это место. По-настоящему он должен был бы сейчас находиться в Лондоне и уже приступить к работе, участвовать в светской жизни, навестить Эмму.
Поток мыслей внезапно остановился, когда он подумал о своей невесте. Его охватило чувство сильнейшей вины. Он повернулся и посмотрел на Элли, освещенную лунным светом, лившимся из окна. Интересно, что она сделает, если он ляжет рядом, разбудит ее поцелуем и начнет заниматься с ней любовью? Оттолкнет его и велит убираться подальше? Возможно. А если нет? Действительно ли она такая дешевка, какой хочет казаться, либо он прав и она искренне разделила его чувства, когда они впервые обнялись?