— Не слыхал, мелкий тать был, мыслю, — покачал головой Василий Григорьевич. — Да и ватагу себе мог набрать из новгородских низов... Хуже, ежели из молодших детей боярских, кто в разруб[20] не попал... Остались ли видоки с сего дела?
— Почти вся рать наша да отроки малым числом... — Трофим поднял глаза на сотника. — На копе оставшихся судили мы да сторонних людей на сбор сей позвали от соседей. К смерти приговорили...
— А пошто не по Правде Русской? Хотя да, не под князем вы, не к кому вам обратиться. А у новгородцев доброго вас не ждало ништо, как бы сами они виновны ни были. А... не хочешь ли под нашего Юрия? Молодой он, но рука у него крепкая... Своих в обиду не даст. А новгородцы для него... разберется. Начинает ужо князь наш крепиться на путях водных да ругаться с ними за дань от племен окрест тех путей. Тех же мерян, что не токмо в суздальских землях проживают... — Василий Григорьевич прокашлялся, осознав, что хватил лишку, разговаривая про такие вещи при свидетелях, однако договорил: — Но и ближе к Заволочью сидят.
— Про мерян, что среди вас живут и с черемисами рядом, слыхивал. А про Заволочье... Чудь там живет, весь да пермь всякая, но земли те новгородцев издавна... — Трофим поворошил прогоревший костер, на котором перед этим что-то готовили вставшим на дневку воинам с обеих сторон. — Языком трепать на сторону не буду о планах княжеских, не беспокойся о том. А о предложении твоем подумаю с дружинными и сообщу через тебя. То лепо для князя вашего — закрепиться на берегах сих с нашей помощью. И нам защита будет... Тем паче, что ради дела этого воев князь пришлет и содержание их на себя возьмет, мыслю. Однако мнится мне, что не до того ему будет. С булгарцами бы разобраться, да и разлад внесется между нами и племенами местными, коли прознают, что мы под руку его пойдем... Одно обещаю — что подумаем о том.
— И то ладно, — согласился сотник. — А вот насчет мерян еще одно дельце... Бежали холопы мерянские... от боярина одного нашего на земли эти, к черемисам. Во многом числе. До двух сотен душ, ежели с семьями считать. Просил он меня присмотреться, ажно встретятся они на Ветлуге реке. Не видал ли часом?
— Нет, — мотнул головой Трофим. — С мерянами не встречались до этого, однако ведаю, что родичи они дальние черемисам... А что за холопы? Обельные[21]?
Невинный вопрос вызвал смущение сотника. Помявшись, он начал издалека:
— Я боярин местный, вотчинный. Через служивых, что при князе состоят и с ним по уделам[22] мыкаются, и милость княжеская и опала спуститься может. А уж ростовский тысяцкий, Георгий Симонович, сын князя варяжского, что послан был в землю нашу Володимером Мономахом и к князю приставлен с малых лет, может все... Он-то и попросил меня за боярина того. Абы поиск я учинил холопам тем.