— Сами же со всеми людишками идите ко мне на постой, — продолжил тем временем сотник. — В тесноте да не в обиде будем, а мой дом всякий вам покажет. На сторону не ходите — гостиным сбором обдерут как липку, а мне постоем своим дадите провинность свою загладить за промашку мою... Кхгм... И другой мой вопрос: сами-то что в низовьях делаете? Помню, к черемисам собирались? Али вы по Волге к тем из них, чье княжество на Пижме и Вятке стоит?
— Нет, с теми дела не имели, — покачал головой Трофим. — Да и к ним по Ветлуге, притокам ее али пешими путями дойти можно... Чуть ниже поселение есть, так там черемис один непростой есть, Лаймыром зовут. Через него хотим на кугуза выйти для доверительного разговора — обещался он советом своим в том посодействовать. Есть ли у тебя к нему спрос?
— Хм-м... — задумался суздальский сотник. — Не знаю... Однако встретиться с ним резон есть. Ежели уговором, а не силком черемисы к нам перейдут, так то зачтется мне князем. Планы у него далеко тянутся...
— Это да, бояре думающие ныне превыше мужей храборствующих ценятся, — закончил разговор Трофим, поднимаясь.
— А я не внемлю твоим словам, Никифор! Не внемлю все одно! — Разгоряченная Фрося грозно нависла над старостой, понуро сидящим около вечернего костра. — Мнишь, это мне надо, чтобы ребятишки на горбу своем руду таскали, а? И кирпичи между тасканиями этими пекли, как пирожки? А опосля на подносе эту плинфу твоим отякам носили? Нате вам задарма то, что трудом нам великим досталось! А как примут сей дар, нос поморщив, другой рукой уклад железный поднести! Не хотите ли заодно и это, любезные соседи? А?
Спор разгорелся не на пустом месте. Отяки, обрадованные тем, что огороды и поля в старом поселении на этот год им вернули, толпой бросились из Сосновки на другую сторону реки. При этом оставив недожженными и недокорчеванными пни на расчищаемых под поля и огороды лесных полянах, бросив не до конца возведенные дома, светлеющие свежим деревом и торчащими в небо стропилами. И, главное, забрав многих отроков с Болотного поселения. Остались лишь неполные два десятка переяславских ребятишек и столько же отяцких детей с нижнего гурта. Поселенцы с него пришли на новое место, не обрезая своей связи с родичами, умудряясь одновременно помогать своим на жатве и врастать корнями в Сосновке. По крайней мере, часть детей на болотных работах они, по примеру переяславцев, оставили, меняя раз в седмицу. Видимо, слишком свежи были воспоминания о буртасском набеге, слишком глубоко им запали слова их бывшего воеводы о том, что без металла они пропадут, сказанные при переселении. Однако даже при таком раскладе оставшиеся ребята еле справлялась с обжигом кирпича и работами по обогащению руды. А запасы торфа и дров для обжига, запасенные за предыдущие недели, таяли на глазах...