Этот дар, подкрепленный добрыми словами, согрел Бантингу сердце. Он еще больше утвердился в своих консервативных убеждениях: кто способен на такие поступки, кроме ненавистных и непонятных радикалам представителей благородного сословия — людей респектабельных, тихих и старомодных?
Но, в противоположность ожиданиям, бывший дворецкий не вознесся на седьмое небо от счастья. Замедлив шаги, он принялся недоуменно размышлять о том, какой странной кажется в последнее время его супруга. Эллен стала такой нервозной. Она постоянно "на взводе", не знаешь, как к ней и подойти. Эллен и раньше не отличалась образцовым характером (да это и не свойственно способным, уважающим себя женщинам), но такой, как сейчас, она не была никогда. И эти странности становятся все заметнее. В последнее время она впадает в истерику из-за выеденного яйца! Возьмем безобидную шутку юного Чандлера. Эллен прекрасно знала, что ему иногда приходится менять внешность, но повела себя просто глупо — уж от нее-то этого никак нельзя было ожидать!
И еще одно настораживающее обстоятельство не давало Бантингу покоя. В последние недели три Эллен начала разговаривать во сне. Не далее как прошлой ночью она выкрикнула: "Нет-нет! Это неправда… не говорите этого… это ложь!". Страх и неистовство до неузнаваемости исказили ее обычно спокойный, чуть жеманный голос.
* * * *
Уф! Холод, в самом деле, был собачий, а Бантинг так некстати забыл перчатки.
Он засунул озябшие руки в карманы и ускорил шаги.
Усердно топая ногами, бывший дворецкий внезапно увидел своего жильца, который двигался по противоположной стороне пустынной улицы — одной из тех, что отходят от широкой магистрали, огибающей Риджент-Парк.
Странное дело: для приятной прогулки время было явно неподходящее!
Вглядевшись, Бантинг отметил, что мистер Слут сутулит свою длинную тощую спину и не поднимает глаз от земли. Его левая рука была полностью спрятана под инвернесской накидкой, а справа что-то топорщилось — видно, в вытянутой правой руке он нес пакет или саквояж.
Мистер Слут шагал торопливо и на ходу громко разговаривал сам с собой. Бантинг знал, что с людьми, которые много времени проводят в одиночестве, такое случается частенько. Ясно было, что жилец пока что не замечает своего квартирного хозяина.
Бантинг сказал себе, что Эллен была права. Их жилец, в самом деле, чудак каких мало. Не странно ли, что этот эксцентричный, смахивающий на сумасшедшего джентльмен внес в жизнь супругов Бантинг такую счастливую перемену?
И вновь, оглядывая мистера Слута, Бантинг напомнил себе о единственном недостатке, отличающем этого, в остальном идеального, жильца: о том, что тот, неизвестно почему, не любит мясо и другую пищу, которую Бантинг про себя именовал "разумной".