– Предположим, что Цен нам поверит. Как объясните ему цель своего приезда?
– А вот как. Поскольку русский приехал в Китай за материалами для своих репортажей, я скажу, что хочу встретиться с доктором Хоффнером и взять у него интервью.
Тибетец неожиданно улыбнулся, глаза его заблестели.
– Вот будет здорово, если нам удастся провести китайцев, да еще с их же помощью, – радостно заявил он. – Возможно, что и доктор Хоффнер оставит вас в своем доме.
Неожиданно улыбка исчезла с его лица, и он снова стал серьезным.
– Какой бы план мы ни выбрали, действовать нам нужно быстро, – сказал тибетец. – Пока не вернулся полковник Ли. А он, могу вас заверить, не тот, кого легко обмануть.
– В таком случае нам пора в дорогу.
Оставив Йоро с его бойцами, Шавасс вышел из комнаты и остановился на верхней ступеньке каменной лестницы.
Пыльный двор монастыря был уже пуст, и только у стены в лучах заходящего солнца сидела группа монахов. Они, что-то бормоча себе под нос, тихо молились.
Возле джипа Шавасс увидел на земле большие пурпурные пятна. То была кровь русского корреспондента. «Невероятно, но и здесь, в этом святом месте, совершаются убийства», – подумал англичанин.
Он залез в джип, сел за руль и тут вспомнил слова пророка из Ветхого Завета, сказанные пять тысяч лет назад: «Всем играет время и случай». Да, мудрее сказать невозможно!
Курбский, которого так часто подстерегала опасность, и подумать не мог, что погибнет именно здесь, на пыльном дворе монастыря, за тысячи миль от своей родины.
Шавасс непроизвольно поежился. Воспоминания о плачевной кончине русского отзывались в его душе болью.
Вскоре из дома появился Йоро. Он сел в машину, и они, выехав за ворота древнего монастыря, отправились в полный опасностей путь.
Первую пару часов они ехали по извилистой дороге, по которой в далекой древности перемещались караваны торговцев. Теперь на ней виднелись следы колес китайской военной техники.
Несколько раз им встречались пастухи со стадами животных, а однажды – целый караван тяжело груженных яков и мулов. Ландшафт местности, по которой они ехали, навевал на Шавасса уныние и тревогу. По обеим сторонам дороги им то и дело попадались каменные гробницы, столбы, увешанные пестрыми гирляндами, и жерди с развевающимися на ветру разноцветными лоскутами.
Спустя почти четыре часа езды Шавасс увидел вдали город. Остановив машину, он тронул рукой за плечо дремавшего в углу Йоро.
Город располагался в неглубоком широком ущелье, по дну которого бежала речка. За ней по пологому склону ярусами уходили вверх дома. Самым приметным строением Чангу оказался стоявший в центре города старинный монастырь. Стена, окружавшая город, была выкрашена красными, зелеными и черными полосами.