К о р о м ы с л о в. Это вы верно, Лизок, все в сторону. А в театре не бываете?
Л и з а. Нет.
К о р о м ы с л о в. Отчего так резко?
Л и з а. Оттого, что надоело. Господи, каждый день посылают в театр и все еще спрашивают: вы в театре бываете? Ну, какое вам дело до того, бываю я в театре или нет? а тоже спрашиваете. И я знаю, почему это: как только что-нибудь нужно от меня скрыть, так меня посылают в театр. И мама, глупая, об этом же в письмах спрашивает -не знает, для чего у них тут театр!
К о р о м ы с л о в. Одним словом, вижу, что нам нужно разговаривать серьезно, Лизок.
Л и з а. Да пора уж!
К о р о м ы с л о в. Ну, бросим, ничего не поделаешь. Жалко, жалко… (Немного отставляет мольберт и смотрит. Лиза, повернув головку, также). Так-то, Лизочка: были вы и прошли, и уж вновь не будете той…
Л и з а. Где ты, юность знойная, ручка моя белая, ножка моя стройная…
К о р о м ы с л о в. Вот именно! А если я опять влюблюсь в вас?
Л и з а. Не цветут дважды розы на Патмосе!.. Ах, миленький, все это глупости: любовь и прочее. Можно мне потянуться? (Поднявшись на носки, не сгибая колен и откинув руки, проходит по мастерской, потягивается.) Ну, теперь серьезно.
К о р о м ы с л о в. Так вот: почему уехал Алеша? Может быть, ему действительно необходимо заниматься или… постойте, а не влюбился ли он в вас?
Л и з а. Вы опять про любовь?
К о р о м ы с л о в. Я серьезно.
Л и з а. Ну, конечно же, нет! Мы с ним жили душа в душу. Послушайте, Павел Алексеич, вы только никому не говорите: кажется, у них что-то произошло с Катей.
К о р о м ы с л о в (изумленно). С Екатериной Ивановной? Что же, поссорились?
Л и з а. Не знаю. Только что-то есть: он в последнее время избегал ее и вообще старался уходить из дому, и она просит его остаться, а он уходит.
К о р о м ы с л о в. Гм! А Георгий?
Л и з а. Что Георгий? Я не понимаю.
К о р о м ы с л о в. Нет, ничего. Так просто спросил.
Л и з а. Павел Алексеич, ведь и вы избегаете бывать у нас – отчего это? Отчего сестра Катя стала такая?
К о р о м ы с л о в. Какая?
Л и з а (тихо). Ведь вы же знаете.
Молчание.
К о р о м ы с л о в. А я все-таки дам платок: тут холодно. (Заботливо кутает в платок.)
Л и з а. Какая красивая шаль! Красное ко мне идет, в красном я похожа на испанку. Вам сколько лет, Павел Алексеич?
К о р о м ы с л о в. А что? Много.
Л и з а. Молодой ни за что не позаботился бы дать платок, хоть тут издохни.
Коромыслов тихо смеется и целует руку у Лизочки.
К о р о м ы с л о в. И пальчики холодные. И, знаете что, Лизочка: давайте-ка с вами ничего не говорить о Екатерине Ивановне. Да, да! Вы уже не девочка, и обманывать вас театром и вообще как-нибудь я не хочу, да, пожалуй, и не обманешь уже… а говорить всю правду тоже не стоит. Может быть, оно и рано, а то еще как-нибудь не так скажешь… нет, не стоит. Когда нужно будет, сами увидите.