— Что там такое? — крикнул он трактирщику, стоявшему в дверях.
— Король! — ответил тот через плечо. — Впервые наш сир Генрих едет по улице Ферронри!
— О, святое чрево! — вскрикнул мэтр Франсуа с воодушевлением. — Наконец-то я смогу поприветствовать нашего доброго беарнца!
Он оттолкнул трактирщика и стал протискиваться в первые ряды зевак. Карету в сопровождении небольшого эскорта тянули четыре лошади с королевскими регалиями. Поскольку дело было в мае и погода была тёплая, занавески кареты были подняты, что позволяло королю Генриху махать рукой в ответ на приветственные возгласы его народа.
— Да здравствует король! — заорал мэтр Франсуа. — Боже, храни короля! Долгие годы нашему любимому сиру!
Он был пьян от собственного ликования. Он был счастлив оттого, что мог лицезреть своего милостивого государя, который улыбался в бороду с проседью.
— Долгие годы! — повторил он. — Долгие годы королю!
Когда карета поравнялась с ним, какой-то здоровяк оттолкнул его и бросился бежать по мостовой в сторону кортежа.
Всё произошло как в кошмарном сне. Франсуа узнал своего приятеля по кабаре, колосса Берюрьяка. Он заметил, как блеснуло лезвие ножа в его правой руке, и до него дошёл смысл происходящего.
— Нет! — заорал он. — Нет, не делай этого! О нет!
Он бросился за ним вдогонку, но у того ноги были длиннее, и у него был заметный отрыв. Он уже подбежал к карете. Он уже поставил ногу на спицу заднего колеса. Уже поднялась его рука с оружием. Никто, кроме Франсуа, не знал намерения этого человека. И король, и сеньоры из его свиты, и публика, и охрана приняли его за зрителя, который возбудился сильнее, чем другие.
Что-то блеснуло несколько раз. У мэтра Франсуа всё сжалось внутри, как будто это его пронзили ножом, а не его дорогого короля Генриха. Он бросился на Берюрьяка, оторвал его от кареты и хотел повалить на землю, но тот оказался сильнее. Ударом локтя в дёсна он заставил его разжать руки, затем дал дёру и смешался с толпой быстрее, чем королевская свита поняла, в чём дело.
Франсуа стоял, опустив руки и не отрывая глаз от ужасной рукоятки ножа, который торчал из груди короля.
И тут раздался крик. Это был месье де Монбазон, который стоял возле государя и тряс его.
— Вы ранены, сир?
— Ерунда. — пробормотал Генрих.
У него из горла хлынул поток крови, и он упал ничком.
Что было потом, мэтр Франсуа так и не понял. На него набросились, его связали, его били. Он кричал, плакал, клялся, что не он ударил ножом дорогого сира, но его увели, несмотря на его возмущение.
— Не убивайте его на месте! — произнёс властный голос. — Не будем повторять случай с Жаном Клеманом!