Его поволокли за ноги до здания, в котором находился отель «Гонди». По дороге слышался ропот. Его били ногами и бросали в него камни. Наконец установилась тишина, и серьёзные и важные месье попросили его дать объяснение его поступку.
— Это не я! — простонал бедняга. — Наоборот, я прибежал, чтобы удержать человека с ножом. Свидетели вам это подтвердят!
И действительно, нашлись два свидетеля, два порядочных человека, которые всё видели, как служанка трёх ювелиров>{103}. Люди из полиции оказались в затруднительном положении, и они стали совещаться. Было решено запросить мнение месье Сюлли. Тем временем Франсуа прозябал в подземной тюрьме, полной крыс и извёстки, проклиная то стечение обстоятельств, которое заставило его пропустить глоточек с убийцей короля за десять минут до того, как было совершено это злодеяние.
После многочисленных и очень тайных совещаний в высших сферах было решено, что «ответить головой» должен арестованный, потому что настоящий убийца скрылся, и не было никакой уверенности в том, что удастся наложить на него руку. Полиция и так уже была под ударом в этой истории. Она не могла себе позволить оставить убийство безнаказанным. Допустить такое в семнадцатом веке, как сказал Сюлли, было просто невероятно. Убить главу государства на улице, на глазах у всего народа, не укладывалось в голове! Двух свидетелей тихо убрали и объявили, что единственным виновным был арестованный.
И судебный аппарат был запущен. Перед тем как подвергнуть его пыткам, для приличия его допросили на предмет установления личности.
— Меня зовут Франсуа, — икнул убеждённый роялист.
— А по фамилии?
— Франсуа Равайяк.
Заполняя протокол, судебный исполнитель пожал плечами и сказал, что с таким именем только и можно стать убийцей Генриха Четвёртого.
(Из секретных архивов гостиницы «Де Гонди»)
Небольшая интермедия для любителей рыбной ловли
Закончив о Генрихе Четвёртом, мы расстаёмся с графиней Скатолович и её юными подопечными. В моей записной книжке появилась куча рандеву. Вечеринки такого рода — это просто идеал, сынки мои! Можно запастись девочками на всю неделю.
Я высаживаю парочку Берю перед их крольчатником и еду at home (как говорят в Савойе). Мои соколиные очи полны карьерного песка.
Добравшись до дома, я нахожу в прихожей записку от моей матушки Фелиси. В ней сообщается, что курица в желе находится в холодильнике. В этот непотребный час еда меня не сильно волнует. Мне бы парочку простыней. Рано или поздно наступает час, когда самый энергичный человек смутно испытывает желание бросить всё — когда его одолевает сон.