— А в любви, как я понимаю, у него была макаронная диета?
— Вовсе нет. Людовик Святой в самом деле очень отличался от простых смертных: он любил свою жену!
— И как её звали? — воркует Берта.
— Маргарита Прованская! Увы, Бланка Кастильская, которая была очень даже застёгнутой, держала на контроле их супружескую жизнь. Когда Людовик Девятый хотел исполнить свой долг, он должен был просить разрешения у маман, которая далеко не всегда его давала!
— Я бы не смогла жить с такой свекровью! — возмущается Б. Б.
— Старая сова эта Бланка! — добавляет Толстос. Если ты не можешь улетать со своей законной, когда выпадает червовый терц, остаётся только уйти в монахи! Если бы я был на месте его молодой жены, я бы брал уроки у свекрови, как беседовать с боженькой! Тем более что эта самая Маргарита была из Прованса, на язык она, наверное, была бойкой.
— По моему мнению, — сообщает Берта, — Бланка Кастильская злыдничала из ревности. Она комплексовала, если хотите. Она была вдовой и хотела выглядеть достойно перед лицом Франции, а тайное желание ударяло ей в голову. И что же Людовик Святой, без реакции?
— Вначале, — говорю я, — он встречался с ней тайно и оставлял охрану в коридоре.
— Какой стыд! — восклицает Берюрье. — Заниматься любовью со слугой на атасе, я бы не смог! Представляю, как этому святому приходилось хитрить перед своей гражданкой, когда он с ней расставался по сигналу тревоги.
— К тому же, — замечает Берти, — это вредно для здоровья!
— Поэтому наш великий король в конце концов нашёл выход из этого положения.
Они замирают. Берта даже оставляет без внимания руку Дюрандаля, которая, как ни в чём не бывало, расстёгивает замок-молнию её доспехов.
— И что он сделал? — спрашивает сурово мой друг. — Отправил мамашу в приют или стал республиканцем?
— Нет, он отправился в Крестовый поход и взял с собой Маргариту!
— Старая, наверное, бухтела по-чёрному!
— Ещё бы! Но у Людовика Девятого был хороший предлог: его христианская вера, понимаешь?
— Вообще-то в крестовые походы отправлялись, чтобы положить хризантемы на могилу Христа, не так ли?
— Да, Толстяк. И это было непросто, потому что приходилось топать в Иерусалим несколько месяцев и ещё проливать много крови, перед тем как войти в него.
— Хризантемы, наверное, были слегка увядшими по прибытии?
— Воины тоже. Могила нашего Господа была в руках неверных. Пока святые места занимали арабы, дела ещё ладились, они разрешали экскурсии. Но с тех пор, как там появились турки, всё кончилось. Вот поэтому с 1095 года и начались Крестовые походы.
Берю качает головой: