У Генриха Второго была осанка и элегантность его предка, но он не обладал ни его блеском, ни умом. Он был суровым, но его можно было водить за нос. Его жена, Катрин де Медичи, и в особенности его любовница, Диана де Пуатье, имели на него очень сильное влияние.
Он увидел Диану будучи ещё ребёнком и влюбился в неё. Она была на двадцать лет старше его. Но, как ни удивительно, ведь женщины в тридцать пять тогда считались уже старухами, в сорок Диана выглядела ещё как Диана. Годы нисколько не отразились на её красоте. Она оставалась фавориткой короля в течение всей его жизни.
— А Катрин что же, не возражала? — удивляется Берта. — Я бы на её месте навела порядок!
— Если ты родом из финансовых кругов Флоренции и выходишь замуж за короля Франции, дорогая Б. Б., ты держишься за королевские простыни крепко! Катрин сжала кулаки за спиной и стала ждать своего часа.
— И он пробил? — тихо спрашивает Анна.
— Он пробил, когда пробил последний час её старого. Ибо самым необычным в жизни Генриха Второго была его смерть. Если у вас будет возможность, время и желание, полистайте школьные учебники или словарь. Правление Генриха Второго там описывается в несколько строчек. Там говорится, что он был сыном Франциска Первого и что он умер на турнире!
— О, так это был он! — восклицают хором двадцать голосов.
— Вот видите! — говорю я. — Вы знали, что какой-то король умер на турнире, но вы не знали кто. Мы знаем, что ещё один король подвинулся умом, но даже не можем назвать его имя. Эти парни были обречены на забвение.
— Что это был за дурнир? — не стесняется спросить Берю.
— Не дурнир, а турнир, Толстяк, с буквой «т», как в слове «торт»! Ты же видел гравюры, чёрт возьми! Рыцари в доспехах, которые скачут на арене с копьём наперевес.
— Ах да, я просёк: короче, это что-то вроде корриды без быка!
Его определение вызывает улыбки, до которых ему и дела нет.
— Вот-вот! — соглашаюсь я. — Это было любимым занятием сеньоров в те времена. Генрих Второй был от них без ума. Он частенько ломал копья ради красивых глаз Дианы.
— Красивая, видать, была шельма, — считает Их Величество. — У нас была сука, которую звали Дианой. Ни один кролик от неё не ушёл. Настоящая Диана-охотница! Она была испано-бретонской породы.
— Спасибо за справку, — говорю я, теряя терпение от его постоянных прерываний, — я её приобщу к делу.
— Ладно, давай без манер! — возмущается Берю. — Я всего лишь поддержал разговор.
Он ищет сочувствия у графини Скатолович.
— Видали апостола? — говорит он, показывая на меня. — Эх, бабуля, вы ещё не знаете, какой он меломан в своём роде.