Алена взяла ножницы и распорола скотч, а потом и полиэтилен. Открылась темная мягкая ткань, в которую было завернуто что-то угловато-гнущееся. Нет, это не деньги, не пачки денег. Это…
Алена ошеломленно смотрела на куски холста, покрытые пятнами темной краски.
Стоп! Да это не холст! Это старая-престарая клеенка… да ведь это те самые обрывки картины, которые ей показывал рыжий Василий около мусорного ящика не далее как вчера днем!
Что, значит, Василий, его сестра и их дед… они и есть те преступники, которых ищет Муравьев?! Которые нападали на Алену и на Ольгу Васнецову?! Которые устроили тайник в заброшенной квартире?! Получается, это они?!
Нет, не получается. Мало того, что в «Ровер» садились не старик, мальчик и девочка, а трое молодых мужчин. Эти обрывки очень похожи на виденные Аленой, однако все же не они. Во-первых, другого размера, побольше. Во-вторых, их не три, а пять. А главное, здесь нет нежных переливов серо-жемчужного и лилового оттенков, все гораздо темнее, и сверху брызги красной краски, словно брызги крови. На всех пяти!
Алена разложила куски на полу, повнимательней всмотрелась и заметила, что местами края разрезов (кромсали, такое ощущение, не слишком острыми ножницами или резали ножом) могли бы подойти друг к другу. Попыталась сложить их, как пазлы. Две подошли край в край, но понять изображение было невозможно. Пятна и пятна, рисунок не читается. Абстракция какая-то. Или нет? Или да?
Почему это нужно прятать? Почему из-за этого поднимается такой шум-крик? И не из-за этих ли обрывков напали в понедельник на Ольгу Васнецову?
Но при чем тут ее муж-милиционер? Муравьев говорил, что это преступление направлено против начальника районного УВД. Возможно, эти обрывки – части какой-то ценной картины, которая была конфискована работниками милиции?
Чепуха. Эта картина была написана в лагере каким-то несчастным зэком, а потом разорвана, разрезана, как рассказывал рыжий мальчишка, внук старого летчика. Какое отношение к этому имеет милиционер Васнецов?
Никакой связи.
Или связь есть?
Но при чем тут текст, который написала Алена Дмитриева?!
Размышлять на эту тему можно до посинения, но посинеть не хотелось бы, особенно учитывая, что сегодня в семь вечера приезжает Вячеслав.
Алена взглянула на часы. Батюшки, уже три! Времени осталось всего ничего. И при этом – полным-полно. Вполне достаточно для того, что она собиралась сделать.
А собиралась она хоть что-то разузнать об обрывках этой картины, которая, очень может быть, стала причиной нападения и на нее, и на Ольгу Васнецову. Если попытаться восстановить в памяти тот пугающий вечер, то можно вспомнить одну странную фразу, оброненную одним из «кожанов»: «Нет у нее ничего». Он приказал своим подельникам оставить Алену в покое… как же это было?.. Алена даже зажмурилась от усердия. Да, он сказал: «Поехали, ребята», – и Алена почему-то подумала, что именно этот тип здесь всем заправляет, а вовсе не болтливый обладатель гнусавого голоса. А гнусавый возмутился, мол, мы же еще и не начали. И тогда тот раздраженно приказал: «Поехали, говорю! Нечего тут ловить. Нет у нее ничего».