– Шамана? – пробормотала Алена, чувствуя, что у нее мурашки по спине побежали.
– Дедуль, – встревоженно сказал Васька, – мы же договаривались, что ты больше не будешь из-за этого переживать. Ты сам говорил, что эта картина была жизнеутверждающей и все такое.
– Не буду, – согласился дед. – Жизнеутверждающей… ты прав. Была, вот именно. Все, что от нее осталось, – эти лохмотья. – С горестной гримасой он кивнул на стол.
– У меня есть еще два фрагмента, – Алена кинулась к своей сумке, небрежно сунув газовик в карман куртки. – Вот, посмотрите. Я вам покажу, Константин Макарыч, но потом, умоляю, расскажите, что все это значит, что это за картина. Я вижу, что вокруг нее что-то странное происходит, только не могу понять, что это значит. Я в эти происшествия как-то случайно замешалась, вернее, меня замешали, и хоть эти куски картины попали ко мне путем криминальным, я бы их вернула, но я их просто не успела на место положить, я жизнь свою спасала…
– На какое место? – ошеломленно спросил старик Жуков. – На какое место вы их не успели положить?
– В вытяжке над газовой колонкой, – пояснила Алена. – Ну, знаете, такое место, куда труба газовая вводится, а вытяжка создает тягу.
– Господи, – пробормотал дед в ужасе, – да ведь там высокая температура! Там… да как оно там не сгорело?! Колонку не включали, что ли?
– Да ее вообще не было, она просто была выломана, колонка эта, – сказала Алена. – Это совершенно заброшенная квартира на Донецкой.
– На Донецкой? – мигом встрепенулся старик. – А номер дома? Номер квартиры?
– Квартира 58, а номера дома я не знаю. Ну, там продуктовый магазин внизу.
– Вася, – сказал старик и сел в кресло, по-прежнему сжимая сухими пальцами «вальтер», – принеси-ка мне коньяку со льдом. Давай-давай, не смотри на меня глазами испуганной лани, бабушке ничего не скажем, а мне сейчас нужно наркомовские сто грамм принять, срочно. Ты слышал, что она сказала?! 58-я квартира на Донецкой! Да ведь в этой квартире год назад умер Мирев Вахрушин. Умер, поссорившись со своей сестрой Ладой из-за этих кусков старой клеенки, покрытых краской!.. И куски эти теперь в его квартире нашлись… Я отказываюсь что-либо понимать. Решительно отказываюсь! Васька! Коньяк, живо!
Рыжий внук метнулся к серванту, распахнул нижнюю дверцу. Оказалось, что в это старинное сооружение вмонтирован более чем современный мини-бар с холодильником. Тут же стояли затейливые бокалы.
– Хотите? – полуобернулся Васька к Алене. – Коньяк, мартини, водку? Мартини есть драй и бьянко.
– Мартини, – кивнула она. – Только не драй, просто бьянко. И льда чуть-чуть.