16
От голода голова была необыкновенно легкая, когда он прятался от врагов под кучей кирпичей. Он начал грызть свой собственный хвост — сперва осторожно, потом более жадно, с аппетитом. Остановиться было невозможно — сперва бедный тощий хвостик, потом двадцать розовых пальчиков, задние лапки, филейную часть, окорок, кишочки, потроха, мозги и вообще все! И вот наконец его косточки чисто обглоданы, обнажилась восхитительная симметрия и красота скелета. Теперь ему хочется спать. Старательно умывается аккуратными чешущими движениями лапок, потом свертывается калачиком на теплом сентябрьском солнышке и, вздохнув, засыпает: абсолютный покой.
17
Однако двое мальчишек-хулиганов, увидев его спящим на его любимом кирпиче, набрасывают на него сетку, засовывают кричащего от ужаса в картонную коробку, закрывают сверху крышкой с дырками и доставляют на велосипеде джентльмену с аккуратно причесанными белыми волосами и приятным голосом, который платит мальчикам по пять долларов каждому, разглядывает его, скорчившегося в углу коробки, и потирает довольно руки, тихонько усмехаясь: «Ну! Какой же ты корявый парень, не так ли!»
К немалому удивлению, этот джентльмен его кормит, изредка грубо берет за загривок, чтобы разглядеть его лоснящиеся идеально правильные части тела, острые зубы в особенности, и с радостным удовольствием, громко дыша, бормочет: «Да, верю, ты подойдешь, старина!»
18
Хотя бедную Малышку более не выпускали из дома и часто запирали в спальне на втором этаже, она тем не менее сумела приспособиться к изменившимся условиям жизни, сохранив похвальную силу духа и юмор. Большую часть дней, лениво валяясь в постели, делая маникюр, поглощая отборный шоколад, подаренный кем-то из деловых партнеров мистера X, она смотрела телевизор (особенно любила Евангельские проповеди), жаловалась сама себе, как это делают американские домохозяйки, залечивала раны, вырезала рецепты из журналов, сплетничала по телефону со своими подружками, делала покупки по каталогу, читала Библию, толстела, печалилась, думая о будущем, выщипывала брови, втирала в кожу душистые кремы — сохраняла оптимизм. Во всяком случае, пыталась это делать. Она старалась не думать о странном изменении ее замужней жизни, потому что Малышка была не из тех жен, которые плачут, ноют, ворчат. Нет, только не Малышка! Поэтому представьте ее удивление и ужас, когда однажды вечером мистер X приехал домой и вбежал в спальню, где она была привязана белыми шелковыми веревками к четырем столбам по углам кровати. Он радостно распахнул свое пальто из верблюжьей шерсти: «Посмотри, что я тебе принес, дорогая!» — сказал он, расстегивая брюки трясущимися пальцами. И когда Малышка взглянула, невероятно, он выпрыгнул — пищащий, с красными глазами, зубы блестят, покрытые пеной, жесткий голый хвост торчит. Душераздирающие крики Малышки наполнили спальню.