— Полагаю здесь, в Калифорнии, молодые люди взрослеют рано, — решил господин Старр.
Он отошел, чтобы взять свой альбом для эскизов и показать Сибил работы. Пока господин Старр говорил, Сибил переворачивала листы с вежливым любопытством. Он был, по его выражению, «художником-любителем» — «любителем» самую малость — безо всяких заблуждений относительно своего таланта, но с глубоким убеждением, что мир спасет искусство.
— А мир, что вам знаком, невежественный и несовершенный в своей неполноценности, нуждается в постоянном искуплении.
Он верил, что художник является «свидетелем» этого факта и что живопись может быть «проводником эмоций», когда сердце пусто.
Перелистывая рисунки, Сибил не обращала внимания на бормотание господина Старра. Ее поразила легкая, неясная, несколько вдохновенная манера вырисовывать детали эскизов, которые, на ее взгляд, не были так плохи, как она ожидала, хотя и совершенно непрофессиональны. Пока она разглядывала рисунки, господин Старр подошел сзади, смущенный и возбужденный, взглянуть через ее плечо, уронив тень на свои работы. Океан, волны, широкий извилистый берег с высоты обрыва — пальмы, гибискус, цветы, мемориал «Второй Мировой войне» в парке, мамы с малышами, одинокие фигуры на скамейках, велосипедисты, бегуны — несколько страниц с изображением бегунов. Работы господина Старра были обыкновенны, но очень честны. Среди бегунов Сибил увидела себя или ту, которая должна была быть ею: молоденькая девушка с длинными до плеч темными волосами, убранными со лба повязкой, в джинсах и свитере, запечатленная на бегу, размахивающая руками, — это была она, но так нелепо изувечена, профиль такой искаженный, никто бы ее не узнал. И все же Сибил почувствовала, как загорелось ее лицо, и ощутила, что господин Старр ждал, затаив дыхание.
Сибил подумала, что было бы неуместным ей, семнадцатилетней, судить таланты человека среднего возраста, поэтому она промямлила что-то неопределенное, вежливое и положительное, а господин Старр, беря у нее альбом с рисунками, сказал:
— О, я знаю… я пока что не особенно умею. Но я очень стараюсь. — Он улыбнулся ей, достал свежевыглаженный носовой платок, промокнул им лоб и произнес: — У вас есть вопросы о том, как позировать мне, или мы сразу начнем? У нас сегодня есть по крайней мере три часа дневного света.
— Три часа! — воскликнула Сибил. — Так долго?
— Если устанете, — быстро сказал господин Старр, — мы сразу остановимся. — Видя, что Сибил нахмурилась, он воодушевленно добавил: — Время от времени будем делать перерыв, я обещаю. И, и… — чувствуя, что Сибил все еще колебалась, — я заплачу вам за весь час, за любую его часть целиком.