Начал Астахов не сверху, а с низу, прекрасно понимая что рано или позже прийдется оттаскивать вглубь грота и эти камни. Более мелкие он перекидывал в дальний конец пещеры, камни посолидней приходилось перетаскивать. Примерно через час он выбился из сил и осветив спичкой пещеру убедился что куча в углу хотя и выросла весьма солидно, но это ни как не сказалось на завале. Семен слышал как по мере того как он откидывал камни пещера снова заполнялась новыми, большими и мелкими булыжниками.
«Неужели завал столь велик что мне не удастся его раскопать?» — опять подумал он, а страх притаившийся в глубине души снова зашевелился тяжелыми жерновами. Астахов не боялся выйти один на один с медведем или стаей волков, но эта давящая темнота действовала на него угнетающе. Вытерев со лба пот он нашарил подползшую к ногам повизгивающую Найку и похлопав ее по крупу ласково подбодрил: — Ничего, Найка, выберемся! Это слишком глупо, вот так…
Передохнув Астахов снова начал на ощупь перетаскивать камни. На часы он уже старался не смотреть, неумолимый бег стрелок мог привести в отчаяние. Семену стало жарко, пот заливал лицо.
«Что это, нехватка кислорода?» — гадал он. — «Неужели все же завал настолько большой? Нет, нельзя об этом думать, нельзя!»
Куча камней в углу росла, постепенно уменьшая площадь пещеры. Астахов перетащил свои вещи и поскуливающую Найку поближе к выходу, и чтобы не думать о худшем попробовал напевать. Слуха у него не было, памяти тоже, поэтому песни получились странные.
— Мы кузнецы… и дух наш молод… чего то там… мы все куем… Но от тайги до британских морей… красная армия всех сильней… Так пусть же красная… сжимает властно… своей решительной рукой… тарам тарам, чего то там… в свой последний страшный бой!
Несмотря на бодрый мотив последние слова не понравились Астахову, к тому же пришла мысль что подобным образом он тратит слишком много кислорода, так что с песнями он решил завязать. Уже совсем выбившись из сил Семен разрешил себе передохнуть, попить водички, разделить с Найкой последний кусок жареной рыбы. Собака тяжело дышала, вывалив как при жаре язык. Семен на ощупь влил в пасть лайке немного воды, ласково приговаривая: — Пей, пей, Найка. Все равно мы отсюда выберемся!
Чтобы как то отвлечься и не думать о худшем геолог начал размышлять о приснившемся этой ночью сне. Сейчас некоторые детали уже ускользнули из его памяти, но многое Семен осмысливал уже совсем по другому.
«Не могли они двое суток плутать в этом болоте. Парни все были опытные, третьего только вот я не помню. Может его тоже звали Семен? Кто его знает? И почему Соломин и этот Богдан были чисто выбриты? В сезон ни кто из них не брился, я же помню с какой бородищей Соломин приехал после практики.