— Скажите кучеру, чтобы он ехал в дом лорда Кэра, — велела она лакею, который помогал лорду Кэру сесть в карету. — Да скажите, чтобы поторопился.
— Да, мэм, — ответил лакей и закрыл дверцу.
— Какая драма, миссис Дьюз, — с трудом произнес лорд Кэр. Его голова покачивалась на спинке сиденья. — А вы не хотите вернуться в ваш приют?
— Я думаю, будет лучше, если мы как можно быстрее отвезем вас домой.
— Вы слишком беспокоитесь.
— Да, — согласилась Темперанс, когда карета завернула за угол. — Да, слишком.
Она прикусила губу. Потому что вопреки спокойному тону Темперанс понимала, что опасения вполне оправданны. Она очень боялась, что в рану лорда Кэра попала инфекция.
А от заражения крови человек может умереть.
Когда Мег это сказала, все находившиеся в комнате так и ахнули.
— Глупости! — возмутился король. — Народ меня любит. Мне все это говорят.
Мег пожала плечами.
— Простите, ваше величество, но они вам лгут. Вас, может быть, боятся, но не любят.
Глаза у короля сузились,
— Я докажу тебе, мой народ меня любит, и когда я докажу это, твоя голова будет украшать ворота моего замка. А пока посиди в моей темнице.
Король махнул рукой, и Мег уволокли прочь…
«Король Ледяное Сердце»
Инфекция могла убить человека за несколько дней или даже часов, если рана сильно загноилась.
Темперанс не могла избавиться от этой страшной мысли все время, пока карета лорда Кэра катилась по улицам Лондона. Темперанс даже не знала, где он жил и как долго им предстоит ехать, часы или несколько минут? Может быть, ей следовало настоять, чтобы он остался в доме Бекинхоллов, несмотря на желание Кэра скрыть болезнь.
— Что-то вы притихли, миссис Дьюз, — медленно произнес он. — Клянусь, это заставляет меня волноваться, что еще вы придумали вашими пуританскими мозгами?
— Меня только беспокоит, скоро ли мы приедем к вам домой?
Он повернул голову, прищурившись, посмотрел в окно на мелькающие ночные огоньки. Затем снова закрыл глаза.
— Я не могу определить, где мы. На полпути к Бату, вот все, что я могу предположить. Но не волнуйтесь, мой кучер совершенно лишен чувства юмора. Он благополучно доставит нас домой.
— Конечно.
— А танцевать вы тоже любите? — неожиданно спросил он.
«Он что, бредит?»
— Я не танцую.
— Естественно, — пробормотал он. — Мученики танцуют только на крестах. Меня удивляет, что вы позволили себе получить такое невинное удовольствие, как фортепианная музыка.
— В молодости у меня был спинет, — рассеянно сказала она. Наверное, они уже недалеко?
— И вы играли.
— Да. — Она вдруг вспомнила ощущение гладких прохладных клавишей под своими пальцами. И чистую радость музыки. Это время казалось теперь таким безгрешным и далеким. Он лениво приоткрыл глаза.