Но почему у него было такое чувство, что он сражается с самим собой и в итоге всегда проигрывает? Оказывается, он где‑то уже растерял былую способность контролировать свои желания. Но когда Блэкхерст захотел посмеяться над этим, то получился какой‑то глухой, неестественный звук, лишь отдаленно напоминавший смех. Если попытаться описать его теперешнее состояние с помощью слов, то точнее всего будет: ранимость и слабость, а также глупость и склонность к мечтаниям, которые вряд ли исполнятся.
У Блэкхерста было ощущение, что в глаза попал песок — веки жгло от недосыпания; заснеженный вид из окна слепил глаза.
Хезер Максвелл обязательно будет невиновной, иначе как он тогда сможет доверять своему внутреннему чувству?
Хезер на минуту выскользнула за дверь таверны, чтобы холодный ветер смог остудить ее разгоряченную голову. Ее голова еще болела, но эту боль уже можно было терпеть. По вырытой в снегу дорожке она прошла до конюшен. Сугробы были почти по пояс.
Погода стала немного теплее, но в воздухе еще висел туман. Девушка решила еще раз осмотреть дилижанс, но, по всей видимости, это вряд ли могло принести какие‑нибудь результаты.
Вздохнув, Хезер еще глубже запахнулась в свой шерстяной плащ. Холод легко проникал через ее матерчатые полусапожки, но она не обращала на это никакого внимания. Ей нужно немного побыть одной. Прищурясь, она посмотрела на солнце и на ближайшем дереве увидела нахохлившееся семейство грачей. Не только людям приходится страдать в холодную зиму.
Молодая женщина вошла в конюшню. Обилие лошадей в какой‑то степени согревало воздух: Хезер посчитала своим долгом каждой из них сказать что‑нибудь ободряющее, похлопать по крупу. Спокойные и внимательные глаза животных следили за каждым ее движением. Лошади приветствовали ее тихим ржанием.
— Если ты узнаешь, кто настоящий вор по кличке «Кот», то ты дашь мне знать, правда? — обратилась Хезер к арабскому скакуну Фалько, почесав ему за ухом.
В ответ жеребец ткнулся мордой в карман ее плаща и начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Хезер выудила из кармана морковку, которую ей в последний момент сунула Роза, и отдала ее коню.
— Ты очень красив, — она сделала ему еще и комплимент.
Скакун в ответ начал согласно двигать вверх‑вниз своей великолепной головой и потребовал еще подарка.
Откуда‑то совсем близко раздался жалобный звук, что‑то среднее между воем и тихим ржанием. Принадлежал ли этот звук лошади? Хезер замерла от неожиданности и внимательно прислушалась. Она начала рассматривать стены конюшни. Старые седла, проеденные молью одеяла, упряжь — все это висело на деревянных колышках. Звук повторился, на этот раз громче.