Он любит ее.
Она выходит замуж за Чайлда Смита. Богатого, жизнерадостного Чайлда Смита.
Пропади все пропадом!
Нед ударил кулаком в стену и, наклонившись, прижался к ней лбом. Он слышал, как снова открылась и закрылась дверь библиотеки. Неужели опять Бортон с какой-нибудь новой мучительной информацией?
— Уходи. Прошу тебя, — взмолился он, не открывая глаз.
Он услышал легкий шелест ткани, уловил аромат духов и быстро повернулся.
Возле двери стояла вошедшая в библиотеку Лидия, закутанная в плащ с капюшоном. Она молча развязала узел под подбородком, и плащ соскользнул на пол с шорохом, похожим на предупреждение. Ее фиалковые глаза заглянули в его глаза.
— Ты выходишь замуж за Смита, — сказал он безжизненным тоном.
— Нет. — Она покачала головой.
Он видел, как она, сунув руку за спину, повернула в замочной скважине ключ и уронила его на пол.
Он и сам не заметил, как пересек комнату. Только что она стояла у двери — и вот уже оказалась в его объятиях, и он целовал ее жадно, с отчаянием, а она прижималась к нему, обвив руками его шею. Он поднял ее, прижал одной рукой к себе и стал двигаться спиной вперед, пока не наткнулся на письменный стол. Он быстро повернулся, не прерывая поцелуя, и, наклонившись, смел свободной рукой со стола все, что на нем находилось.
Он посадил ее на край стола и осторожно уложил на спину. Она крепко держалась за его плечи. Он тоже опустился вниз и, не отрываясь от ее губ, просунул свою ногу между ее коленями. Ее бедра нетерпеливо раскрылись ему навстречу, разжигая безумие; он подсунул под нее руки, обхватив ее мягкие ягодицы, приподнял ее и прижался к ней бедрами.
Она издала какое-то гортанное мурлыканье, и он жадно поймал губами эти великолепные звуки, а его язык принялся поглаживать ее язык в самом эротичном из танцев. Ее бедра инстинктивно приподнялись ему навстречу, и его тело, напрягшееся до твердокаменного состояния, было в полной готовности реагировать соответствующим образом, но тут вмешался разум.
Оторвав от нее губы, он приподнялся над ней на дрожащих предплечьях.
— Лидия, — хриплым голосом произнес он.
Она открыла глаза и протянула руки, чтобы снова привлечь его к себе.
— Боже милосердный, Лидия, моя способность сопротивляться имеет пределы.
— Неужели? Мне кажется, что таких пределов нет. Мне кажется, что ты можешь сопротивляться чему угодно.
То, что она говорила, было лишено смысла. Он покачал головой.
— Мы должны остановиться.
— Нет, — произнесла она прерывистым шепотом. — Только не в этот раз. Только посмей отвернуться от меня сейчас — и, клянусь, я никогда больше здесь не появлюсь. Мне надоело убеждать себя, что я не такая, как Каро Лэм, — прошептала она, — что моя любовь не такая бурная и что разум управляет моей страстью. По крайней мере так казалось мне раньше.